Этот город-хитрюга давал неистощимые возможности для самообмана. Сам похожий на лабиринт, он провоцировал столь же заумное, точно закрученное по спирали мышление. Именно колдовские чары Венеции заставляли Гуэски быть максимально хитрым и коварным, однако эффект от применения этих его качеств был минимальным. Нас изначально ждал бы фатальный исход, если бы Форстеру не были свойственны те же слабости. Но он, как и Гуэски, принимал чрезмерную сложность за глубину. Вечный романтик, в попытке найти сомнительные современные заменители для плаща и кинжала, он избрал этот сказочный город как сцену для развеселого и ужасного карнавала в своей собственной постановке.

Гид вел нас по узким проходам под арками, через полуразрушенные залы, куда-то вниз по каменным винтовым лестницам, по бесконечным высоким галереям со стенами, увешанными картинами, объясняя, что изображено на каждой…

Слабый послеполуденный свет начинал угасать. Ноги у нас гудели от усталости, но мы продолжали углубляться в прошлое Венеции. В одном из переходов я уловил отчетливый запах апельсиновых корок и стоячей воды и понял, что под нами течет Рио де Каноника ди Палаццо и что мы идем к старой тюрьме. Вскоре мы спустились туда по грубо отесанным каменным ступеням. Сильно пахло мокрой, разлагающейся штукатуркой. Мои спутники вдыхали этот аромат с мрачным наслаждением. Гид что-то толковал о Казанове и о Совете Десяти.

В темнице мы стали заглядывать в подземные камеры сквозь зарешеченные окошки. Внутри светились голые электрические лампочки, и можно было различить тяжелые цепи на скобах, вбитых в кирпичные стены. Склеп находился в самом конце коридора, но Кариновского я пока что не заметил и уже начинал нервничать.

Миновав склеп, мы подошли к знаменитой камере пыток Дворца Дожей — здесь только в прошлом году была открыта новая огромная экспозиция. Мы добрались туда по узкой винтовой лестнице через две жуткие двери, утыканные здоровенными железными гвоздями. Это было небольшое помещение с низким, давящим потолком, освещенное единственной электрической лампочкой. Я увидел и опознал дыбу и гарроту. В углу, опустив взор долу, стояла Железная Девственница. По каменным стенам были развешаны разнообразные клещи, щипцы, зажимы и тиски огромных размеров, которые дополняла приличная коллекция оков.

Наш гид подробно рассказал нам о некоторых прелестных методах пытки в эпоху Возрождения и уже подходил к самому выдающемуся разделу своей устной диссертации, когда свет вдруг погас.

Мы оказались в полной и абсолютно непроницаемой темноте. Дамы завизжали, джентльмены стали ругаться, но гид попросил всех, сохраняя спокойствие, последовать за ним обратно в коридор. Я пошел было за остальными, но тут горло мне сжала чья-то мощная рука. Одновременно что-то твердое уткнулось мне в бок, под почки.

— Ни звука! — сказал нападавший. — И не двигаться!

В такие моменты предполагается, что разносторонне подготовленный секретный агент бросит напавшего через плечо, или врежет ему куда надо, или сделает еще что-нибудь этакое, чтобы сбить противника с ног и с толку, обезвредив его, прежде чем он пустит в ход нож. Но это все чистая теория. Я же не видел способа, как применить свои знания на практике. Я еле стоял на ногах, дыхание перехватило, а чужой нож уже на полдюйма вошел мне в бок. При сложившихся обстоятельствах я решил просто попытаться выиграть время.

Туристы уже покинули темницу, слышно было, как они смеялись и обвиняли гида в том, что он все это подстроил, чтобы попугать их. Потом захлопнулась первая дверь; затем, более глухо — вторая. В камере пыток остались только мы.

Вдруг стало очень тихо. Через несколько минут дверь со скрипом отворилась и по комнате протопали чьи-то тяжелые шаги.

— Можешь его отпустить, — послышался чей-то голос.

И тут зажегся свет. Беппо освободил мою шею из зажима и извлек нож из моего бока. Передо мной стоял мой старый приятель Форстер.

— Мистер Най, — сказал он, — я же вам предсказывал, что мы скоро опять встретимся! Хотя, конечно, я вовсе не предполагал, что это случится так скоро и в таком подходящем месте.

У меня не нашлось достаточно остроумного ответа, и я предпочел промолчать.

— Дворец закрывается в пять; последние группы туристов уже выходят. При закрытых дверях в коридоре не слышно ни звука. Гиду и ночному сторожу уже заплатили. Так что, мистер Най, впереди у нас долгая ночь.

— До чего же вы умны, Форстер! — сказал я. — Признаю это без возражений.

— Очень мило с вашей стороны. Не угодно ли вам заодно избавить себя от некоторых неприятных моментов и сразу сообщить, где найти Кариновского?

— Я и сам хотел бы узнать, где он, — пожал я плечами. — Предполагалось, что мы встретимся здесь.

— Но он не пришел. А где было назначено запасное место встречи?

— Мы его вообще не назначали.

— А где живет Кариновский?

— Не знаю.

Форстер покачал своей крупной, красивой головой.

— Так дело не пойдет, мистер Най. Нет, это просто никуда не годится! У вас было вполне достаточно времени, чтобы выяснить, где находится Кариновский. Если он не пришел на встречу с вами сюда, значит, у вас есть запасное место встречи. Где?