«Доношу, что сегодня 23.8 около 17 часов с НП нашего артдивизиона, который находился в районе села Страхолесье, было сообщено о том, что в районе НП прорвалась группа танков пр-ка в количестве 10-15. Батареям было приказано подготовиться к отражению танков. Около 18 часов со 2-й батареи, которая располагалась на правой стороне Днепра, было сообщение, что в районе батареи появились танки пр-ка, и батарея открыла огонь по группе танков. Одновременно было сообщено, что батарея обстреливается танками пр-ка и миномётами и несёт большие потери людьми и матер, частью. Примерно в 18:30 о появлении танков пр-ка на середине моста сообщила 1 батарея, которая также открыла огонь по танкам. К 19:00 к левому, т.е. к началу моста прорвались 2 танка пр-ка, которые были подбиты нашей 3-й батареей. Танки всё время обстреливали батареи, одновременно батареи подвергались пулемётным огнём самолётов пр-ка. 19:30, 2-я батарея которая находилась на правом берегу Днепра сообщила о том, что живых осталось шесть человек, все орудия вышли из строя. 3-я батарея сообщила о том, что огня вести не может, т.к. все орудия вышли из строя. 1-я батарея сообщила о выходе из строя одного орудия. Частей Красной Армии, которые вели бы борьбу с танками, кроме наших батарей не было. О прорыве танков было сообщено в г. Остер. К-p дивизиона перед прорывом танков направлялся на 2-ю батарею, по не вполне проверенным данным, убит** не доезжая батареи. 2-я и 3-я оказались небоеспособны, а 1-я батарея самостоятельной задачи выполнить не могла. Был отдан приказ отойти в р-н Остра, забрав с собой оставшиеся боеприпасы, людской состав и матчасть которую только можно перевезти. На этом телефонная связь с батареями была прервана. Имеется большое количество убитых и раненых, точная цифра выясняется. До момента отхода дивизиона из р-на боевого порядка не повреждённые танки противника на левый берег не прорвались. Что касается пехоты, то по докладу НШ, в момент его отхода с КП, он наблюдал передвижение группы пехоты противника около 50 чел. к месту подбитого танка у конца моста. У начала левого берега Днепра концентрируется людской состав. Оставшаяся матчасть, боеприпасы и имущество в Остре. Жду дальнейших указаний. Об обстановке в р-не с. Окуниново сейчас мне неизвестно. В/комиссар Лабкин».

Но всё же, почему не был взорван Окуниновский мост? Неужели только из-за боязни охраны моста превысить свои полномочия? Разгадка кроется в том, что командование считало, что противник ещё далеко, и во избежание случайного, преждевременного подрыва моста (как это произошло во время грозы с мостом в районе Мостище 9.08.1941 г. и при артобстреле моста через р. Здвиж в районе станции Бородянка 20.08.1941 г.), электродетонаторы были вынуты из зарядов и мост не был в готовности к экстренному взрыву.

Подробности потери моста не упоминаются в телеграфных переговорах 24.08.1941 г. командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника М.П. Кирпоноса с генерал- майором П.Д. Артёменко. Почему мост не был взорван — Артёменко не знал, но фамилию майора Володарского, как командира отряда 16-го стрелкового полка, прикрывавшего мост он назвал. «Виновные в том, что противник безнаказанно прошёл через мост подлежат немедленному аресту и суду военного трибунала». Причастных к потере неповреждённого моста долго не искали — в Боевом донесении штаба Юго-Западного фронта от 13:30 24.08.1941 г. был назван майор Володарский, который, «не отразив наступление противника, и оставив мост не взорванным, отошёл в северном направлении».

Возвращаясь к зенитчикам у моста, необходимо отметить, что 23.08.1941 г. 178-й отдельный зенитный дивизион был передан из Остерского бригадного района в оперативное подчинение 37-й армии, но каких-либо указаний от штаба армии не получил. Существует ещё одна версия, почему 2-я батарея 178-го зенитного дивизиона не смогла остановить штурмовые орудия противника, шедшие на мост по насыпи. Накануне, несмотря на протест командира батареи, по приказу коменданта переправы батарея сменила огневую позицию и переместилась к самому мосту. Комендант (капитан-сапёр) решил, что это была более эффективная позиция для ПВО моста против пикирующих бомбардировщиков. Но с новой позиции на берегу Днепра не полностью простреливалась длинная (3 км) и высокая насыпь-дамба, ведущая к мосту. И, конечно же, никакого «огня сквозь доски настила» не было, 76,2-мм батарея на западном берегу отвлекла на себя и задержала «штуги» на насыпи, но не причинила им вреда. Не было и спецназа полка «Бранденбург», была пехота 111-й пехотной дивизии на велосипедах, три StuG.HI из 191-го дивизиона штурмовых орудий с десантом сапёров на броне, и... наша славянская безалаберность.

Лейтенант Бинглер, командир «штуга» 3-й батареи 191-го дивизиона штурмовых орудий

StuG. 111_лейтенанта_Бинглера после тарана грузовиком

StuG.III лейтенанта Ниетерта, взорванный фугасом перед Окуниновским мостом. На левом борту «штуга» хорошо видна эмблема 191-го дивизиона - буйвол в прямоугольнике

Увидев впереди Днепр и мост, — командир головного штурмового орудия 3-й батареи лейтенант Бинглер принял решение захватить мост, и, давя по пути конный обоз, устремился вперёд. И вот, наконец, его «штуг» с эмблемой дивизиона — буйвол в прямоугольнике, несётся по мосту: кто-то из красноармейцев охраны прыгал через перила в воду, кто-то в отчаянии стрелял из винтовки по движущейся с десантом на броне машине (один сапёр при этом был ранен). Но даже на невзорванном Окуниновском мосту оставалась реальная возможность переломить ситуацию. Когда Днепр уже был позади, и «штуг» двигался по деревянной части моста над заболоченной поймой, его неожиданно таранил выехавший на встречу советский грузовик. «Полуторка» не смогла остановить 22 тонны металла, но от удара экипаж «штуга» слетел со своих сидений, и только «чудом не получил увечий». Штурмовое орудие по инерции проехало ещё с десяток метров, сломало перила моста и беспомощно зависло правой гусеницей над болотом (вот окажись перила чуть тоньше, и возможно, не было бы и Окуниновского плацдарма). Десант успел спрыгнуть с брони за мгновение до столкновения и теперь жался за разбитым грузовиком, неизвестный водитель которого ценой своей жизни пытался остановить врага. Ни разу, ни в одних пафосных мемуарах, автор не встречал даже упоминания об этом неизвестном Герое... Только в книге Б. Борка «История 191-й бригады штурмовых орудий» (В. Bork «Die Geschichte der Sturmgeschutz-brigade 191») скупо и без комментариев было зафиксировано это происшествие.

Два других «штуга» 3-й батареи отстали из-за огня зенитной батареи с правой стороны насыпи. Когда с советскими зенитчиками было покончено, штурмовые орудия двинулись к мосту по дамбе. Но короткий отчаянный бой 2-й батареи 178-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона позволил охране моста прийти в себя — управляемым фугасом был подорван (вместе с головным штурмовым орудием лейтенанта Ниетерта (Nietert)), мостик через небольшую протоку Звенец в 2 км перед мостом (в телеграфном докладе коменданта переправы, это прозвучало дословно так: «мост Печки через рукав взорвали, а Большой мост остался целый»), «Штуг» с искорёженной ходовой частью и контуженным экипажем сполз на брюхе в русло протоки. Образовавшуюся «гигантскую воронку» с трудом удалось объехать следовавшему вслед за ним штурмовому орудию лейтенанта Лабуша (Labusch). Наконец, вступила в бой советская 45-мм пушка[* В советских источниках противотанковая артиллерия в охране моста не упоминается] из предмостного ДЗОТа, но несколькими точными выстрелами с места «штуг» лейтенанта Лабуша подавил её и двинулся по мосту к повисшей над болотом машине лейтенанта Бинглера. В это время открыла огонь советская 76,2-мм зенитная батарея на восточном берегу. Экипаж лейтенанта Бинглера выбрался из своего «аварийного» штурмового орудия и присоединился к сапёрам за обломками грузовика. Покидая машину погиб радист, попытавшийся выбраться через верхний люк. Обстреливаемый «штуг» Лабуша приближался к месту инцидента, тем самым навлекая опасность на восьмерых «камрадов» за обломками грузовика. Быстро сориентировавшись в обстановке, лейтенант Бинглер скомандовал: «Пошёл! До конца моста!». «Штуг» Лабуша набрал скорость и через две минуты уже расстреливал советскую зенитную батарею на восточном берегу. Но и тогда мост ещё не был окончательно захвачен. Оказавшись в одиночестве на деревянной части моста, под пулемётным огнём ДЗОТов с восточного берега, лейтенант Лабуш почувствовал себя очень неуютно, да и повод вернуться назад вскоре появился: под фермами моста были замечены шесть красноармейцев, лихорадочно возившихся с подрывными зарядами. Лейтенант Лабуш не мог поразить их, не подвергнув опасности своих «камрадов» на мосту, оказавшихся на линии огня. Не раздумывая, он вернулся к «штугу» лейтенанта Бинглера, и, набрав десант из сапёров, направился в сторону замешкавшихся красноармейцев, которым пришлось прыгать в воду, так и не взорвав мост.

САУ StuG.HI 191-го дивизиона штурмовых орудий

Грузовик 111-й пд на Окуниновском мосту (утро 23.08.1941)

Техника 111-й па лвижется 23.08.1941 по Окуниновскому мосту

Эта суета на мосту была замечена противотанкистами из 111-го дивизиона истребителей танков. Командир дивизиона гауптман Ф. Мускулус (F. Muskulus) так описывает дальнейшие события, правда, несколько выпячивая роль своего подразделения в захвате моста: «Захват длинного главного моста двумя штурмовыми орудиями с ходу не удался. Теперь необходимо было приступить к его планомерному захвату. Противник с противоположного, восточного берега, прикрывал мост артиллерийским и пулемётным огнём из 12 бункеров. С каждой стороны от въезда на мост на западном берегу заняли огневые позиции по 4 орудия 3-й батареи 111-го дивизиона истребителей танков. Фугасными снарядами и пулемётным огнём были подавлены те доты противника на другом берегу реки, огонь из которых удалось засечь. Так вместе со штурмовыми орудиями было обеспечено огневое прикрытие для ударной группы, которая начала атаку моста в 19:00. Снова возглавило атаку штурмовое орудие лейтенанта Бинглера. Непосредственно за ним следовали обер-лейтенант Наке со взводом своей 3-й самокатной роты 50-го пехотного полка, обер-лейтенант Хенниг и лейтенант Крёль с тремя противотанковыми пушками 3-й батареи 111-го дивизиона истребителей танков. Обер-лейтенант Штайнман, вскоре после этого погибший на Десне, со своими сапёрами 3-й роты 111-го сапёрного батальона перерезал кабели, ведущие к подрывным зарядам, и не дал красноармейцам подорвать мост. С небольшими потерями штурмовой отряд добрался до восточного берега, огонь противника был подавлен, доты русских были взяты в ближнем бою. По другим дорогам подходил передовой отряд 11-й танковой дивизии. Шедшая впереди 6-я рота 110-го мотострелкового полка появилась как раз вовремя, чтобы принять участие в захвате моста».