— Это я, — ответил Миротворец.

— Я видела тебя... как ты бежал через ту парковку. Рядом со школой. Я видела, что случилось с машинами и грузовиками, — она снова попыталась сфокусировать свой рассеянный взгляд на Оливии. — Они ожили, — сказала она, словно делясь самым страшным секретом на свете. — Дейв сказал мне держать рот на замке, и я так и делала, но... Итан?

— Да?

— Защити их. Они должны вернуться в Пантер-Ридж. Все вы должны.

— Я знаю, он сделает все, что сможет, — заверила ее Оливия. — А теперь тебе нужно отдохнуть. Просто постарайся поспать, ладно? Мы можем еще что-нибудь для тебя сделать, пока мы не уехали?

— Время... — слабо выдохнула старуха. — Хотелось бы... больше времени...

Она уже ускользала от них, ее сознание терялось в забытьи под действием успокоительных, но друзья предпочли остаться с ней, пока ее рука не ослабла и не отпустила руку Оливии. Лекарства усыпили ее и, по крайней мере, ненадолго она покинула этот страшный мир.

— Я должен увидеть Никки, — сказал Итан. — Я вернусь через несколько минут.

Он наше ее в другой палате, стены которой были выкрашены в бледно-зеленый цвет, а кое-где были нарисованы цветы. Никки лежала в постели, а рядом с ее койкой на столике горела лампа, здесь же стоял пластиковый стаканчик с апельсиновым соком и тарелка, на которой лежали остатки сэндвича с джемом и арахисовым маслом. Она просматривала старый выпуск журнала «Элль», когда Итан заглянул в ее палату.

— Привет, — поздоровался он, стараясь максимально подражать голосу пятнадцатилетнего мальчика. — Я могу войти?

Ее единственный карий глаз посмотрел на него. Стразы на ее повязке сверкнули под светом лампы, которая подпитывалась от энергии, намного старше ее самой. Ее лицо приобрело более здоровый оттенок, она приняла душ, и теперь ее волосы казались более светлыми и блестели. Миротворец решил, что то, что Никки ест, пьет и с интересом читает журнал — это хороший знак. По крайней мере, даже если она просто просматривает картинки, это уже хоть немного отвлекает ее от печальных мыслей.

Он знал, что она скучает по Итану. Она поехала с ним в эту поездку, потому что доверяла ему, а он покинул ее, даже не сумев попрощаться. В этом не было вины мальчика, такова была необходимость, таким был план Миротворца с момента его прибытия на Землю. Но ведь это действительно было несправедливо, жестоко и нечестно, какими бы благими ни были намерения инопланетянина. Миротворцу казалось, что он вполне понимает чувства Никки.

Он существовал долгое время — намного дольше, чем Никки Стэнвик. Ее разум даже не мог охватить и прочувствовать такое долгое время. И все же сейчас Миротворец был растерян. Он никогда прежде не сталкивался с такой ситуацией и не знал, что должен сейчас сказать.

Он мог почувствовать, захочет ли она видеть его в своей палате или нет, и он почти решился уйти, чтобы пощадить ее чувства, но затем она неуверенно произнесла:

— Конечно.

Он вошел.

— Милая палата, — неловко произнес он.

— Нормальная.

— У тебя есть все, что нужно?

— Наверное.

— Жутковато без окон...

— Жутковато, — согласилась она. — Хотя странно слышать это слово от тебя.

— Да... — он смутился, но все же продолжил, — да, я знаю, что странно.

— Не пытайся говорить, как он, — сказала она. — Ты — не он. Не притворяйся.

— Ох... да. Хорошо, — он кивнул. — Ты права, я никогда не смогу стать им.

— Ты пришел сюда по какой-то причине?

— Да. Дейв, Оливия и я должны уехать на пару часов. Мы отправимся с президентом Билом в его вертолете в Зону-51. Ну... в специальную лабораторию под названием S-4. Там находятся инопланетные артефакты, — он решил говорить как можно проще. — Вещи, которые когда-то находились на борту разбитых инопланетных кораблей. Я думаю — я надеюсь — что что-то оттуда может мне пригодиться.

— Ты хочешь сказать... как бы... пушка или что-то типа того?

— Я толком не знаю, что может помочь мне остановить эту войну, но почему-то уверен, что достать это я смогу именно там.

— Хм... — только и выдавила она. Прошло некоторое время, прежде чем она заговорила снова, и Итан слышал, как слова выстраиваются в цельные фразы в ее мозгу. — На самом деле... это довольно круто.

Итан не знал, на чем сосредоточить взгляд своих серебряных глаз. Он знал, что они пугают ее. Один глаз мог казаться ей «довольно крутым», но два... это было уже слишком.

— Что значат эти буквы у тебя на груди? — спросила она. — Почему они проступили? И почему, когда касаешься твоей кожи, под ней светится серебро?