Итан подумал: ответы на эти вопросы может знать только Великая Сила, создавшая меня. Он не знал ее, но незримо она напоминала ему о его долге, о способностях, о том, что он — даже нося этот человеческий «костюм» — не должен был верить, что стал человеком, даже на мгновение.

— Генерал Уинслетт носит на груди цветные полоски, чтобы обозначить сражения, в которых он побывал. И медали носит, — ответил Миротворец. — А мои выглядят вот так. Каждый символ имеет значение, а вместе они излагают мою цель. На вашем языке это значит «защитник».

— Но я ведь и раньше видела такие рунические буквы. Разве они не земного происхождения?

— Они очень древние. Похоже, они каким-то образом нашли свой путь в этот мир — возможно, на одном из разбившихся здесь кораблей. Либо одна из рас научила вас им в качестве подарка. Я уверен, что на эту землю проникала и другая письменность, но, возможно, она ныне забыта и утеряна. Извини... Я знаю, что говорю, как... — он замялся, подыскивая верное слово. — Чудик, — это было единственное, что он смог придумать. — Что касается моей кожи — точнее, переливов серебра на коже Итана — я считаю, что это лишь химическая реакция. Реакция живой ткани, внутри которой я присутствую, на меня и мою энергию, которая дает этому телу жизненную силу.

Он на миг задумался, что не стоило говорить этого Никки. Возможно, она не сумеет понять.

— Я понимаю, — сказала она. Затем нахмурилась. — Наверное. Вау, — выдохнула она, — и что бы мои приятели из боулинг-клуба Боул-А-Рама сказали на такое?

— Они бы никогда в это не поверили, даже если бы я стоял рядом с тобой в качестве доказательства. Они бы подумали, что я сбежал из... — он пожал плечами.

— Из фильма ужасов, — хмыкнула Никки.

Он слабо улыбнулся.

— Я настолько ужасен?

— С этими глазами ты пугаешь меня до чертиков, — ответила она, решив не врать.

— Лучше бы я пугал до чертиков Горгонов и Сайферов, и мог таким образом положить конец этой войне.

— Да, — кивнула она. — Так было бы лучше.

И снова он замолчал, пытаясь найти нужные слова. Беседа в этом мире, похоже, была способом выяснения отношений, но для нее требовались строго правильные слова, которые оказалось не так-то просто подобрать.

— Мне... мне жаль, что пришлось забрать его так скоропостижно, — наконец сказал он.

— Ты сказал, что время пришло и, наверное, он это знал. Так что тебе не нужно говорить мне, что тебе жаль. Так или иначе... ты — что-то... то есть, кто-то, я имею в виду, особенный. Ты пришел сюда из космоса. Кто я такая, чтобы читать тебе мораль?

— Но ведь иногда даже кто-то, пришедший из космоса, может делать ошибки. Ты согласилась на эту поездку, потому что доверяла ему. А я забрал его у тебя. У всех вас. Я должен был дать ему больше времени.

— Ну, — протянула она, — теперь ведь это невозможно сделать, не так ли?

— Так.

— Тогда я просто должна быть рада, что он сумел прожить чуть дольше, чем ему было в принципе отпущено. Но... мне его действительно не хватает. Он был очень классным парнем, — она подарила ему нежную, немного задумчивую улыбку. — И ты тоже классный, просто ты не он.

— Странный, страшный, но классный, — хмыкнул Миротворец. — Каких еще полномочий можно требовать от своей межзвездной организации?

Она посмеялась, и он решил, что это прекрасный звук. Ей было еще далеко до полного выздоровления, но она уверенно шла на поправку. Теперь Итану нужно было найти что-то, чтобы так же помочь Ханне, Оливии, Дейву... всем, кто боролся и жил с угасающей надеждой и продолжает это делать. И в память о тех, кто умер в бесплодных стараниях. Он хотел найти что-то и ради Джефферсона Джерихо, который исполнил свою роль, хоть ни он, ни Итан не осознавали ее полностью.

— Я могу принести тебе что-нибудь? — спросил он.

— Нет, у меня все есть.

— Что ж... тогда, наверное, мне нужно идти.

— Итан? — позвала она, когда он уже собрался уходить. Он остановился. — Я прощаю тебя, если ты хотел это услышать, — сказала она. — И хочу сказать, что ты поступаешь правильно.

— Спасибо тебе, Никки, — ответил он, потому что, пусть он и не был человеком, и ему вряд ли когда-либо понадобилась бы подобная поддержка, ему было приятно услышать эти слова — он и сам не знал, почему.

Затем он покинул палату Никки и направился туда, куда звала его судьба.