– Меня можете звать Вероника, – сказала она. – Я супруга этого напыщенного пижона. Пока еще супруга.

– Никогда не поздно это изменить, – холодно заметил Барышев, протягивая Ларину пакет.

Ларин выгрузил из пакета четыре бутылки французского шампанского, баночку черной икры и несколько мясных и рыбных нарезок.

Ларин окинул взглядом их наряды и поинтересовался:

– Что за парад, старички? Отмечали «золотую» свадьбу?

– Что ты, Ларик, мы не так молоды. Золотая свадьба была у нас в прошлом году, – сострила блондинка. – Мы к вам прямо с презентации новой коллекции Биккембергса. Бог мой, что это была за вечеринка! Представьте себе столы, сплошь уставленные…

– Дорогая, это никому не интересно, – оборвал ее муж.

– И все-таки это был настоящий…

– Ты можешь говорить о чем-нибудь другом, кроме вечеринок?

Блондинка пожала голыми плечами:

– Не нравится – не слушай. Между прочим, на этой вечеринке я встретила Швыдкого. И знаете, что он мне сказал? Что мне очень идет это платье и что я самая красивая самка на вечеринке. Представляете? Он так и сказал – «самка»!

Блондинка залилась смехом. Барышев неприязненно посмотрел на жену, затем повернулся к дьякону и сказал:

– Не обращайте внимания. У нее скоро критические дни, а в их преддверии она сильно глупеет от переизбытка гормонов.

– Ты просто завидуешь моему умению расслабляться, – сказала блондинка.

– С чего тебе расслабляться, если ты никогда не напрягаешься? – язвительно ответил Барышев.

Супруги одарили друг друга ядовитыми взглядами.

– Хватит скандалить, старички, – осадил их Ларин. – Давайте за стол!

За столом Барышев вел себя чинно и солидно. Блондинка же, наоборот, старалась (скорей по привычке, чем умышленно) всеми способами привлечь к себе внимание. Ее внушительный бюст то и дело норовил вывалиться из декольте.

– Вечно у тебя в квартире срач, Ларин, – брезгливо надула она нижнюю губу. – Женился бы хоть, что ли? Что ни говори, а в браке есть свои плюсы.

– Да, я вижу, – ухмыльнулся Ларин.

– Это ты про Игорька? Просто мне не повезло. Возможно, ты окажешься более везучим.

Муж блондинки никак на это не отреагировал. Марго кашлянула и спросила у него:

– Игорь, так чем ты сейчас занимаешься?

– У меня несколько новых проектов, – солидно ответил Барышев.

Ларин хмыкнул:

– Проекты! Какие к свиньям проекты? Единственный проект, который должен интересовать человека, это его собственная жизнь.

– Мои проекты и есть моя жизнь, – возразил Барышев.

– Куда деваться, – усмехнулась Вероника. Она отпила шампанского, пристально посмотрела на дьякона и провела кончиком языка по кромке бокала.

– А что за проекты? – вежливо поинтересовался у гостя отец Андрей.

Барышев повернулся к нему и приосанился.

– Недавно мы учредили премию за лучшее отображение современной действительности в живописи и литературе, – ответил он.

– Угу, – насмешливо кивнул Ларин. – Собирается кучка высоколобых болванов и дают друг другу премии, которые кроме них никому не нужны.

– И что, уже определился лидер? – вежливо спросил дьякон.

Барышев усмехнулся:

– О да.

– И кто он?

– Один психолог, сделавший глубокое исследование, посвященное транснациональным корпорациям.

– Охота кому-то писать об этом дерьме, – тут же отозвался Ларин, намазывая икру на хлеб.

Барышев посмотрел на него с укором.

– За транснациональными корпорациями будущее, – веско произнес он.

– Точно! – кивнул Ларин. Он откусил от бутерброда и добавил с набитым ртом: – Я всегда говорил, что будущее – за концлагерями, в которых люди сведены до уровня функций, которые они выполняют.

– Люди зарабатывают в крупных компаниях деньги, – возразил Барышев. – Что же тут плохого?

– Угу. А перед тем, как приступить к работе, поют гимн родной корпорации и молятся своду правил корпоративного поведения, который заменяет им Библию. – Ларин налил себе водки и брезгливо заметил: – Черт с ним с Западом, пусть гниет, но зачем навязывать это русскому человеку? Зачем тащить сюда дерьмо из-за бугра? Своего, что ли, мало?

Барышев слегка побагровел. Он хотел сказать что-то гневное, но отец Андрей его опередил.

– А что за журнал вы редактируете? – вежливо поинтересовался он у Барышева.

– У нас культовый журнал для богемы, – гордо ответил Барышев. – Мы работаем для истеблишмента общества, для самых продвинутых его слоев.

Ларин наморщился:

– Ей-богу, приятель, меня сейчас стошнит. Какая к черту «богема»? Какая на хрен «культура»? Все, что вы сделали, это очертили свою аудиторию, обозвали ее истеблишментом и показали рекламодателю, чтобы он знал, за что платит деньги. Валяете человечество в дерьме, так хоть не лицемерьте.