Розали оставалась на том же месте, и не похоже было, чтобы она собиралась двигаться, и Лидия не могла ничего тут сделать.

– Я пойду искать мисс Дорис. Так, вам нужно спрятаться в этой комнате. Понимаете? Будьте осторожны и не попадитесь людям Грэхэма. И ведите себя тихо.

Розали не ответила, но Лидия знала, что ей нельзя больше терять время. Она отошла от Розали и, уверившись, что Нико следует за ней, хоть и выглядит так, словно считает её действия абсурдными, начала осматривать помещения, которые ещё не проверяла.

– Какие всё-таки люди проблематичные. Не могу понять, почему у них такие странные, искажённые мысли.

– Да. Всё разрешиться, если просто высказать свои чувства тому человеку, о котором ты заботишься.

Тем не менее, она могла примерно представить чувства Розали. Даже если ты заботишься о ком-то, это не значит, что он примет твои чувства, и ты боишься той боли, когда твоё доверие и надежды предадут.

Как молодая девушка, говорившая, что может видеть фейри, Лидия, к которой всегда относились как к помешанной, тоже имела такую сторону, которая оставила попытки понравиться другим.

Она не только могла видеть фейри, но и питала надежду когда-нибудь стать похожей на мать и пыталась давать советы тем, кто получил травму по вине маленького народца или страдал от их действий, но они только думали, что она врёт им или подшучивает над ними, и воспринимали её, как досадную приставалу.

Она знала, что способности фейри-доктора трудно понять обычным людям, и думала, что этого не изменить. Даже если бы она влюбилась в кого-нибудь, она, возможно, не смогла бы заставить себя признаться в своих чувствах и была уверена, что бросила бы эту затею с самого начала. Даже если они открыто не относились к ней как к сумасшедшей, люди, которые не верят в существование фейри, не могли избавиться от жуткого, леденящего чувства, вызываемого способностью Лидии.

«Интересно, а что насчёт Эдгара?» – ей было любопытно, потому что он был тем редким человеком, которые отнесся к Лидии непредвзято. Если бы дело касалось только принятия способностей фейри-доктора и её самой как нормального человека, она продолжала бы оставаться настороже и ничего не могла бы поделать со своей бдительностью. С другой стороны, она была в восторге, когда к ней относились как к товарищу, и хотела, чтобы она могла доверять им. Вот почему она не желала, чтобы Эдгар сделал что-то настолько безответственное и бросил двух девушек в беде. Она хотела, чтобы понятыми были не только её способности, но и её чувства. И всё же она не могла заставить себя прямо выразить это, и, в конечном итоге, дала ему пощёчину и начала борьбу, из-за которой она совсем не отличается от Розали.

Рассказать правду на самом деле было довольно трудно.

Она спрашивала себя, был ли этот большой лгун просто не в состоянии говорить правду. Он не мог открыть другим людям правду о своём криминальном прошлом, хоть он и делал это только для того, чтобы сбежать от Принца. Даже свою месть за друзей он не мог объяснить наивной Лидии, которая выросла и жила в мирном мире.

Должно быть, поэтому он продолжал держать Лидию в неведении и использовал её, хоть полностью осознавал опасность. И к тому же он, вопреки ожиданиям, беспокоился за неё и сдержал слово, он спас её.

Он был человеком, намерения которого она не могла прочитать.

Но нельзя сказать, чтобы она совершенно не могла понять его, и так как она чувствовала, как будто временами она могла прикоснуться к его мыслям, Лидия оказалась в этом месиве.

Эдгар, чтобы привлечь Лидию к своим делам, упомянул «яйцо фейри» и туманного человека и использовал её как приманку, но она хотела надеяться, что он на самом деле ждал кого-то, кто спасёт его. Он попросил её в лодке на озере помочь спасти его погибших товарищей из тумана, и она пришла к выводу, что то, о чём он говорил тогда, и было тем, на что он в действительности надеялся.

В полумертвом состоянии, когда его заперли, он решил, что видел появление фейри и взял с них обещание в обмен на водяной агат и продолжал ждать спасения в этой темноте. Этот образ прочно засел в её разуме, и она не могла выкинуть эту сентиментальную мысль из головы, возможно, потому что Лидия знала, что фейри имеют особенность никогда не нарушать своих обещаний.

Если у фейри, заключивших сделку с Эдгаром, была какая-то неотвратная причина, по которой они не сдержали своё обещание, тогда у неё было чувство, словно она была принята на эту работу, чтобы выполнить за них это обещание. Поскольку как фейри-доктор она знала, что обещание, которое остаётся невыполненным, плохо влияет и на людей, и на фейри.

–Нико, ты не слышал шаги?

У Лидии вдруг возникло ощущение, словно здесь есть кто-то ещё, и она приостановилась. Но ответа от Нико не было.

– Эй, Нико, ты где?

Этот своенравный фейри-кот вдруг просто исчез. Впрочем, он никогда не был надёжным. Пока она думала об этом, тело Лидии напряглось, так как кто-то приближался к ней, и поэтому она старалась уловить любой звук. Она действительно расслышала отчётливые шаги.

И когда она потихоньку пятилась назад в заднюю часть темной клетушки, её резко дернули назад.