— Это я с тобой вспомнила прошлое, — дала знак официанту Инна. — На правах хозяйки сегодняшний ужин оплачиваю я, — категорично заявила она, заметив, как Тамара потянулась к сумочке. — …Завтра ровно в десять буду ждать тебя на ресепшне, — таким же командным тоном продолжила она на улице. — Времени у нас с тобой в обрез! Так что завтра — обзорная экскурсия, вечером едем к нам в гости, в воскресенье с утра — Лувр, а потом… О! — осенило ее. — В «Мулен Руж»! Я уже два года там не была. Идет?

— Как скажешь, — устало согласилась Тамара и, взглянув на часы, удивилась: — Ба! Да у нас уже третий час ночи!

— Берем такси? — И, не дожидаясь ответа, Инна решительно махнула рукой проезжавшей мимо машине. — Тебе надо отдохнуть.

…Задернув в номере шторы, Тамара сняла макияж, аккуратно развесила на плечики одежду, расстелила постель и мысленно продолжила диалог с подругой.

«Площадь Согласия… А если до этого она была полем битвы? Как можно такое забыть?..»

…Закусив губу, Тамара лежала на кровати в своей комнате. Увы, все, что произошло за последние сутки, не было кошмарным сном, который можно прервать простым ополаскиванием лица… И вчерашний вечер, и сегодняшний разговор в деканате, и унизительная процедура в смотровом кабинете, на которую она пошла по собственной воле…

Она плохо помнила, как покинула кабинет Кравцова. Глаза, задернутые плотной пеленой слез, не в состоянии были различать дорогу, и она долго брела непонятно куда. Обида и попранное, буквально втоптанное в грязь достоинство, мысли о беззащитности перед сильными мира сего сменяли друг друга и разрывали душу на части. Одновременно с этим в сознании накапливался протест, желание доказать всем, что это не так, что ее приняли не за ту! Постепенно в голове прояснялось и все четче выстраивалась последовательная логическая цепочка — как заставить своих обидчиков пожалеть об учиненной ими несправедливости и принести извинения! Ноги тут же понесли ее к поликлинике. У самого крыльца Тамара остановилась, вытерла ладошками слезы и решительно поднялась по ступенькам.

Талончиков в регистратуре, конечно же, не было. О таких тонкостях, что на прием к гинекологу надо записываться заранее, она тогда не знала. Она даже не представляла себе, как проходит процедура осмотра! К тому же попала в пересменку, когда первая смена прием почти закончила, а вторая еще не начала. Но, переполненная желанием восстановить справедливость, Тамара поднялась в отделение женской консультации и стала дергать ручки всех дверей подряд.

После нескольких безрезультатных попыток одна из них с шумом распахнулась, девушка буквально ворвалась в кабинет, сделала пару шагов и замерла. Сидевшая за столом пожилая женщина в белом халате закончила что-то писать в одной из толстых карточек, уложила ее поверх большой стопки и, нахмурив брови, повернула голову в сторону двери.

— Вы — врач? — с надеждой спросила Тамара.

— Прием окончен! — поправив очки на переносице, строго объявила женщина и раскрыла следующую карточку. — И вообще, стучаться надо, — проворчала она себе под нос. — Ходят тут как у себя дома.

— Извините, — смутилась Тамара и, испугавшись, что ее выставят за дверь, повторила: — Извините, пожалуйста. В регистратуре нет талончиков, а мне срочно нужна справка, что я… ну, что у меня не было… что я девственница, — запинаясь, с трудом выговорила она нужное слово. — И я никуда отсюда не уйду, пока вы мне ее не напишете. Пожалуйста, от этого зависит моя судьба, — буквально взмолилась она.

Врач медленно подняла голову и с немым удивлением посмотрела в ее сторону.

— Мир, что ли, перевернулся? Зачем вам нужна справка о том, о чем большинство женщин предпочитают не вспоминать всю оставшуюся жизнь?

— Я должна доказать, что меня приняли не за ту.

— Ах, вот оно что! И вы уверены в результате? — усмехнулась врач. — Любопытно.

Девственниц в своем кабинете она видела нечасто, точнее, она уж и забыла, когда видела их в последний раз. Для этого существовал подростковый кабинет или обычная смотровая, куда она и собиралась отправить странную пациентку. Но во взгляде девушки с заплаканными глазами было столько мольбы, что сердце пожилой женщины дрогнуло. Господи, неужели она сама была когда-то такой же юной, чистой и наивной?

— Если бы я не была в этом уверена, я бы к вам не пришла, — потупив взгляд, ответила Тамара.

— Верно… Ладно, давайте карточку и раздевайтесь, — тяжело поднявшись со стула, доктор подошла к умывальнику и показала рукой в направлении ширмы.

Открывшееся взору Тамары гинекологическое кресло, похожее на страшного диковинного зверя, темнело черным дерматином и угрожающе поблескивало странными металлическими деталями.

«Как место пыток», — подумала она, почувствовав предательскую дрожь в коленках.

— Первый раз видите? — уловив ее замешательство, улыбнулась доктор.

— Да, — выдавила Тамара.

— Не волнуйтесь, — успокоила она. — И привыкайте. Бабий век не настолько короток, чтобы миновать это кресло. Раздеваться нужно ниже пояса, — добавила она.

Лишь спустя годы Тамара поняла, как повезло ей с первым в жизни гинекологом. Не утратившая за годы работы лучших человеческих качеств, годившаяся ей в бабушки женщина не только не выгнала ее из кабинета, но и очень деликатно провела осмотр. Да еще и голову ломала, как же так составить справку, чтобы даже несведущему в медицине человеку сразу стало понятно, о чем таком важном в ней идет речь.