– Что с раненым?
– опустилась на скамью напротив Лиз.
– Тебе бы спать лечь.

– Он умер, - честно призналась я. – Устал бороться и умер.

– Печально. Надеюсь, он не мучился?

– Наоборот, скорее всего. А я только продлила ему страдания…

– Ты сама так не думаешь, - твёрдо сказала Лиз. – Не всех людей в этом мире можно спасти.

– Так думают солдаты на войне. Я целитель и считаю иначе. То, что человек умер, говорит лишь, что я была недостаточно опытна. И вообще, чего это ты так мило со мной общаешься?!

– В некоторые моменты жизни ссоры и прочая шелуха уже не имеют значения, - философски заметила Элизабет.

– Я не такая отходчивая, как ты, - скривилась я. – И не надейся, я не уеду. Я могу помочь: лечить людей, только убивать никого не буду…

– И не надо. Негоже целительнице отнимать жизни. Боги дали тебе дар, чтобы ты им лечила.

– Боги?! Они давно оставили нас! Я видела Врата Обливиона, Лиз, я видела взрыв Красной горы. Как могли они такое допустить? Как могли Боги оставить людей беззащитным перед кровожадными даэдра и бесконечными потоками лавы?!

– Ну, не такими уж и беззащитными, - ободряюще ответила Элизабет.
– Гист рассказывал, как ты убивала даэдра во время Кризиса Обливиона, спасала людей.

– Скорее уж убегала, - отмахнулась я.
– Стой. А что ещё тебе про меня рассказывали?

– Расслабься, только хорошее, - успокоила Элизабет, - Мне больше всего понравилась история, как ты получила свой великолепный посох. Что-то не везёт тебе на орков.

– Как будто на орков может везти, - в сердцах бросила я.

– Ну, когда-то я знавала орка-поэта. Правда однажды, когда его стихи отвергли, он избил до полусмерти трактирщика, а потом и стражу, когда его пытались повязать. Но стихи у него были просто превосходные. Прочти такие какой-нибудь принц, и дама пала бы к его ногам.

– Ты сейчас сломала ещё один парадокс про орков, - честно призналась я.
– Видимо, мне и правда на них не везёт. Кстати, если уж я не сражаюсь, может, ты возьмёшь мой посох?

– Оставь себе. Во-первых, может пригодиться, чтобы защищаться, во-вторых, я не умею ими пользоваться.

Когда наступило утро, все заняли свои посты. Везде чувствовалось напряжение, ведь ночью дозорные видели далёкое зарево костров. Враг что-то не сильно спешил нападать, а я, сидя на втором этаже одного из домов, готова была сломать свой посох от нервных судорог. Вскоре битва началась.

Как и предполагала Элизабет, большая часть, а именно пятнадцать всадников, галопом неслись к северному въезду, в то время как остальные пока что не показывались. Я, конечно, знала, что некоторые представители зеленокожей расы не блещут интеллектом, но чтобы все пятнадцать?

Они ехали такой плотной кучей, что когда первые два всадника провалились в яму, за ними отправились ещё четыре. В оставшихся тут же полетели стрелы. Если бы это были орки в полном традиционном обмундировании, то эти атаки вряд ли нанесли бы им тяжёлый урон, но бандиты были одеты в легкие кожаные или кольчужные доспехи. Тех, кто попадал в яму, либо задавили лошади, либо закололи вилами селяне. В итоге, от атаки осталось всего восемь пеших орков, которым противостояло ополчение Горзы.

Оставшиеся силы Риги, под её командованием, неслись по направлению к центру деревни. Бой закипел по всему посёлку. Пара крестьян, преследуемая скачущим бандитом, завела последнего прямо в ловушку: не заметив перетянутую верёвку, он слетел с седла и тут же был заколот вилами. Спешившийся орк-неудачник, только что заколовший мужика, наступил прямо в капкан и взвыл, пытаясь вырвать оттуда искалеченную ногу.

Я тихо сидела на втором этаже дома, схоронившись вместе с несколькими семьями. Мимо дома пробегал орк-налётчик именно в тот момент, когда один из малышей заплакал. Разумеется, недруг полез в дом, чтобы выяснить, в чём дело. Н-да, а мне так не хотелось никого убивать, но этот дурак проигнорировал моё предупреждение и спёкся от молнии Громператора. Впрочем, даже после этого мне не удалось отсидеться спокойно. Из моего окна открылся просто потрясающий вид на главную схватку битвы.

Элизабет сражалась против Риго. Атаманша была облачена в орочью традиционную броню, а это значит, что потенциально уязвимым у неё осталось только лицо. Риго размахивала здоровенной булавой и прикрывалась щитом, на котором было несколько острых шипов. Элизабет облачилась в тяжёлую стальную броню, полностью закрывающую торс. Поножи закрывали голени, но всё остальное было открыто, что позволяло ей очень быстро перемещаться и атаковать.

– Быстрая ты, женщина… и умелая, - басила атаманша.
– Какая жалость, что ты не орсимер!

– Да будь я хоть трижды орком, не присоединилась бы к тебе, - парировала Элизабет.

– Мы не орки, мы орсимеры! Победа над тобой принесёт мне славу и уважение! – браво заявила Риго. – Это мой долг, долг Орсимера!

Элизабет постоянно перемешалась, чтобы не попасть под сокрушающие удары булавы. Сама она пыталась ударить кончиком меча по открытому лицу, но ничего не выходило. Пара женщин-воинов перемещалась по всей улице, вытаптывая цветы и ломая скамейки. Внезапно Элизабет поскользнулась, а Риго выбила булавой щит противника и ударила своим собственным щитом. Удар пришёлся по грудному доспеху, но всё-таки задел правую сторону лица. Элизабет тут же потеряла понимание верха и низа, правый глаз залило кровью, сочившейся из разорванной кожи лица, и упала на землю.