— Ну надо же хоть в чем-то быть постоянной, — заржал парень, за что получил подзатыльник.

***

До поздней ночи провозившись с задачами по экономике, Аня поняла, насколько ненавидит этот предмет. Раньше ей казалось, что нет ничего сложного во всех этих формулах и законах, но Каменев решил устроить ей веселую жизнь, постоянно отправляя на отработки и давая персональное дополнительное задание, на выполнение которого уходила куча времени. Иногда приходилось сидеть по ночам, вот как сейчас. Впрочем, Ане все равно больше нечем было заняться — из-за большой загруженности у нее началась бессонница, и девушка могла тупо пролежать в постели всю ночь, так и не сомкнув глаз. А вот кое-кто, кто был в состоянии ее развлечь, сейчас наверняка видел уже десятый сон. Девушка в негодовании захлопнула учебник, вытягивая затекшие ноги и кладя их на журнальный столик в общей гостиной. Последнее время из-за этих-чертовых-тренировок и напрягов с уроками им с Димой редко когда удавалось остаться наедине, хотя это было нужно. Так нужно, как никогда раньше. Нужно чувствовать его руки на себе, тяжесть его тела, жар кожи, глаза, видящие насквозь. Черт, прямо сейчас это было жизненно необходимо. Как воздух, как вода и пища. Как темный уголок в жаркий солнечный день. Как теплое пальто зимой. Как спасательный круг утопающему, как переливание крови раненому бойцу. Но нет — он был сейчас у себя, восстанавливая силы после очередной выбивающей дух тренировки у Степанова.

Это что, карма? Как только Аня поняла, что ничерта без него не может (что удалось ей не так-то просто, между прочим), опять между ними появилась эта гребаная пропасть из недоделанных дел, личных забот и прочей ерунды, которая могла бы отойти на второй план, но была настолько важной и требующей немедленного исполнения, что с каждым днем эта пропасть все увеличивалась вширь и вглубь. Девушке едва хватало сил удержаться на краю, чтобы к чертовой матери не сорваться и не упасть в эту бездну.

«Какжетымненужен».

Девушка шумно выдохнула и откинула голову на подушки, прикрывая глаза. Аня не могла перестать укорять себя за то, что опять начала привязываться к людям. В ее ситуации это было самым настоящим мазохизмом. Она ведь знала, что придется уехать. Знала с самого начала. И была готова, ведь ничего ее здесь не держало… раньше. А теперь у нее снова была семья. С которой вновь надо было расстаться.

Только вот на этот раз уходила она, самым подлым образом сбегая, словно преступник, совершивший кражу. И рано или поздно ей придется понести за это наказание. Лучше рано.

— Как я устала, — исступленно бросила Аня в пустоту гостиной. Ей хотелось побыстрее разобраться со всей этой чертовщиной, что творилась вокруг нее, только вот она не могла заставить время течь быстрее. Хотя, может, судьба просто давала ей шанс? Лишнюю возможность провести оставшиеся недели с теми, кто был ей дорог. Чтобы потом было еще больнее расставаться.

Она знала, что ей будет их не хватать. Особенно его. Да ей уже его не хватало, хотя они не виделись всего несколько часов. И когда она успела стать такой зависимой от кого-то? Вроде, раньше проблем с этим не было. Но и люди были не те.

«Были». Опять «были». Все хорошее в Аниной жизни постепенно приобретало суффикс прошедшего времени. Когда-нибудь — очень скоро, катастрофически скоро, черт-тебя-подери-как-скоро — и он останется там, в прошлом, и Ане вновь придется идти вперед в одиночестве, с гордо поднятой головой, нацепив на лицо маску безразличия и самоуверенности, которая за последние несколько лет стала ей словно вторая кожа. Неужели Морозов был прав, и ей действительно пророчено быть одной?

— Обо мне думаешь, детка? — кривая ухмылка.

«Не может быть. Дьявол, какого хрена ему тут надо?»

— Не обольщайся, Морозов. О тебе я подумаю, только когда буду писать некролог в местную газету, — процедила Аня

— Когда-нибудь у тебя будут проблемы из-за твоего острого языка, Вольф. Радуйся, что сейчас мне просто лень отвечать тебе что-то в твоем духе, — Кирилл плюхнулся на диван рядом с девушкой, закидывая ногу на ногу, и по-хозяйски осмотрел одноклассницу с ног до головы. — Ну и что ты тут делаешь одна? Неужели Крымов все-таки нашел, с кем можно провести ночь более продуктивно?

— А ты? — парировала Аня. — Что, уже всех баб перетрахал? Или ты больше не в состоянии пользоваться своим инструментом? — девушка сочувственно покачала головой. — Я же говорила, что твое блядство до добра не доведет.

— Может, сама проверишь, а? — Кирилл поднял бровь. — Мы же все равно тут одни. Ну что, Вольф? Разденешься сама или тебе помочь?

— Пошел ты, — бросила Аня, убирая ноги со стола и сгребая в охапку учебники. — Благодаря тебе у меня не осталось желания доделывать задачи, зато, кажется, бессонница испарилась, как только ты открыл рот. Хоть какая-то от тебя польза.

— Не так быстро, милая, — блондин сжал локоть девушки, дернув ту на себя. — Мы не договорили. А я не люблю, когда ко мне поворачиваются спиной. Если это не требуется для достижения удовольствия, разумеется.

— И как ты сам себя терпишь? — поинтересовалась Аня, показательно морщась. — Наверно, трудно жить, когда в голове один секс?

— Не труднее, чем когда в голове пусто, как у тебя, — Кирилл с легкостью отбил словесную подачу.

— Знаешь, я всегда немного увлекалась психологией. И вот что могу сказать: твои попытки оскорбить и унизить меня говорят лишь о твоем собственном комплексе неполноценности и отсутствии самоуважения. Ну и, возможно, о том, что тебе всегда не хватало женской любви. Наверно, трудно было жить с отцом, который и дома-то не бывал, а?