– Я бы предложил вам ночлег в своём доме, - заговорил Сибори, когда они со старцем медленно побрели в сторону деревни, - Но, боюсь, у нас не найдётся места: дом наш слишком мал.

– У нас? – заинтересовался старик, - Никак, у вас большая семья, добрый господин?

Решив, что незачем старику знать правду о нём и Шигэру, отрицательно покачал головой юноша:

– Нет, у меня нет семьи. В том доме живу я и мой товарищ: мы оба лекари здесь. К тому же, в доме сейчас спит пациент, и вряд ли вам будет приятно ночевать рядом с больным.

– Не стоит вам беспокоиться, добрый господин: я направляюсь к своей родне, и мне есть, где ночь провести.

Молчал Сибори, понимая, что не о чем им со стариком более говорить. Вот и показался впереди ставший родным дом, и старик с улыбкой простился с юношей:

– До встречи, добрый господин. Быть может, свидимся ещё.

– Не говорите таких слов врачу, - в шутку сказал Сибори, отчего-то чувствуя прилив сил, - А то случится так, что вы станете моим пациентом.

Старик рассмеялся:

– Ну уж нет, спасибо! Я пока ещё достаточно крепок, чтобы не нуждаться в услугах лекаря. И всё же надеюсь, что встретимся мы ещё, добрый господин.

Долго смотрел Сибори вслед уходящему старику, и не покидало его ощущение некой нереальности происходящего. Словно не наяву всё происходило, а во сне, но проснуться не получалось. Да и как проснуться, ежели всё происходящее реально?

На пару секунд отвлёкся юноша, когда же вновь посмотрел на дорогу, то старика уже не было видно, словно он сквозь землю провалился. И почему-то вновь вспомнилось то, что назвал чудом старик: цветок, пробивавшийся ввысь сквозь камни…

Старался Сибори не ограничивать себя суевериями. Но сейчас он был почти уверен, что у реки повстречал духа. А значит, пожелал дух, чтобы он, подобно тому цветку, не оставался под камнем, а нашёл путь в жизни, который принесёт ему почёт и славу? Что же, так тому и быть!

Приняв решение, враз почувствовал себя спокойнее Сибори. И раньше он желал покинуть эти края, но сейчас невыносимым стало это желание. Решив, что завтра стоит поговорить с Шигэру, он направился в дом.

========== Глава III: Непонимание. ==========

Наутро, как и всегда, приходится просыпаться рассветом, не тёплым пока ещё, а несколько прохладным: успевает земля за ночь остыть, и лишь к полудню она вновь согревается в тёплых лучах. Но спать до полудня ни Сибори, ни Шигэру не удаётся почти никогда: с самого раннего утра тянутся к ним пациенты, порой с серьёзными болезнями, но чаще – с ерундовыми болячками, которые и сами могли бы залечить, если бы не привыкли надеяться на местных медиков.

Но сегодня Сибори проснулся даже ранее обычного, верно, потому, что не терпелось ему сообщить о своём решении любимому. Но будить Шигэру не очень хотелось, да и устал он слишком. Пусть поспит, а как только проснётся…

Так привычна эта комната, где за перегородкой, в крохотной комнатушке, обыкновенно ночуют те пациенты, что не могут сразу же по завершении лечения на своих ногах уйти домой. Но эти стены, пусть и близкие, и родные – это камень, что пытается задавить своей массой упрямо рвущийся ввысь цветок: они давят, приковывают к себе и не дают уйти прочь, как бы сильно ни хотелось… Но от этой цепи Сибори уже решился освободиться. И вряд ли стал бы он отказываться, однажды решение приняв. Вокруг талии обвились чужие руки, и Сибори запоздало сообразил, что Шигэру пробудился ото сна. Придвинувшись совсем близко к возлюбленному, темноволосый лекарь прижал к себе любовника. Одна рука всё ещё лежит на талии, а другая скользит вверх по животу, рёбрам, чуть выступающим от недоедания и изматывающей работы, шее, к самому лицу. От рук Шигэру, как и всегда, пахнет лекарственными травами, и этот запах мог бы показаться даже приятным, если бы не знал Сибори назначения трав этих. Всё чаще пользуются спросом среди больных обезболивающие отвары и мази, что заставляют всё тело или часть его онеметь, так, чтобы облегчить страдания раненого или страждущего от пожирающей изнутри хвори. И запах этих ласковых рук скован в сознании с чужой болью, той, от которой призваны приготовленные этими руками лекарства…

– Как же хорошо, что ты рядом, - прошептал Шигэру, слегка касаясь своей мягкой ладонью чуть приоткрытых губ возлюбленного, - Мне сегодня дурной сон приснился: словно какой-то демон увёл тебя прочь, и ты исчез, будто и не встречался ты мне никогда, и не было тебя в моей жизни.

Промолчал Сибори, чувствуя, что тяжело ему будет после этих слов разговор начать. Да и как говорить с человеком, что так боится потерять тебя, о том, что желаешь покинуть его?.. И всё же понимал рыжеволосый юноша, что не сможет позже сказать и слова, и потому торопливо проговорил:

– Шигэру, я хочу отправиться воевать.

Неловко и как-то глупо, по-детски прозвучали эти слова, повисшие в тишине комнаты. Шигэру недоумённо моргнул, чуть ослабляя хватку и позволяя Сибори повернуться к нему лицом. А тот продолжал говорить, и рассказ его звучал почти восторженно, особенно тогда, когда начал он рассказывать о старике, что повстречал у реки… Шигэру молчал, слушая любимого, но видел Сибори в его глазах тень обиды и непонимания.

– Ты совсем ещё молод, Сибори, и думаю я, что ты погибнешь на войне быстрее, чем успеешь взять в руки оружие. А твоя смерть – последнее, о чём я желаю узнать в этой жизни.