В каком-то отчаянии он снова посмотрел на своё тело – и увидел дрожащую, оборванную нить. Разум стал ясным, как никогда ранее. Протянув руку, он представил, что в его руках – игла. Сейчас он – портной, а мир – его полотно, готовое послушно расступиться по его желанию.

Ринмир потянул за бледную, гаснущую нить – и вонзил её в самый центр воронки, отчаянно желая, чтобы в этот раз всё вышло так, как требуется. Он обещал той, что предала его: когда-нибудь он сможет выполнить обещание. Когда-нибудь цветок в его руках не рассыплется пеплом, а распустится, будто не его лепестки только что желтели и рассыпались меж пальцев.

Нить натянулась… и не порвалась, как прежде. Он лежал, глядя куда-то вниз, и понимал: из груди всё так же течёт кровь, за спиной слышны шаги удаляющихся воинов в позолоченных доспехах. Но боли больше не было, а тело оказалось на удивление лёгким. Ринмиру не составило труда подняться, когда посчитавшие свой долг исполненным воины удалялись.

Прежняя жизнь кончилась. Начиналась вторая – та, что напрямую была связана с магией, что теперь текла по его жилам вместо остывающей крови…

========== Глава XIII: Тень возмездия ==========

Лайонелл почти со страхом посмотрел в тёмные глаза Ринмира:

– Выходит, ты умер тогда?!

– Мертвец – это тот, чья сущность уже на иной стороне мироздания. Я же – я всё ещё здесь, - парировал колдун, скрещивая на груди руки и чуть приоткрывая ставни, так, чтобы в комнату ворвалась струя пахнущего дымом с близлежащей фабрики воздуха. Золотой Страж непонимающе глядел на собеседника, пытаясь понять: кто он? Или что он такое?

– Значит, вот как ты стал… таким, какой ты сейчас? Об этом ты хотел рассказать?.. – Золотой Страж всё ещё панически пытался убедить себя: колдун стремится его разжалобить, дать понять, что и ему не чуждо ничто человеческое. Но почему-то в полумраке гостиничной комнаты сверкнула горькая усмешка:

– Выжив тогда, я смог исполнить своё давнее обещание. Несколько лет я скрывался, не наведываясь в родную деревню и ожидая, когда они забудут меня. Но мне не давала покоя одна мысль: та, кому я дал то обещание, не знала о его исполнении. И я решил… рассказать ей об этом.

Усмешка превратилась в оскал, полный холодной, давно остывшей ненависти. Золотой Страж поёжился, продолжая вслушиваться в слова древнего колдуна…

Арга совершенно не изменилась за прошедшие годы; будто время замерло в этой деревне с тех пор, как Ринмир вынужден был покинуть её. На всякий случай он укрыл себя от чужих взглядов капюшоном плаща и намотанным до самых глаз шарфом. Никого не удивлял подобный его облик: зимой, тем более ночью, здесь всегда было морозно.

Одна из бывших соседок, засидевшая допоздна в гостях у сестры, окликнула Ринмира – и юноша торопливо поправил шарф, боясь, что его узнают. Но женщина лишь с интересом спросила:

– Кто вы? Давненько я не видала незнакомцев в наших краях.

Ринмир испытывал острое желание открыть своё лицо, сказать о том, кто он. Но сейчас он явился не для этого, и потому, склонив голову, молодой колдун произнёс:

– У меня послание для дочери старосты. Могу ли я её увидеть?

– Ну, если послание срочное, то, думаю, она вас примет. Правда, я бы на вашем месте подождала до утра – у неё ребёнок совсем маленький, чай, разбудите. Да и что муж-то её скажет, ежели узнает, что она вечерами с незнакомцами треплется!

Известие о ребёнке, о том, что Мэрайя уже замужем за другим, почему-то не удивило и даже не шокировало. Ещё тогда, когда невеста отреклась от него, было ясно: она вовсе не желала связывать свою жизнь с деревенским колдуном. Быть может, он казался ей выгодной партией, а может, она понимала, что им сможет вертеть как пожелает… Этого Ринмир не знал.

Тихо скрипнула открытая дверь дома. Несколько мгновений они смотрели друг на друга: молодая женщина с младенцем на руках и умерший однажды, но воскресший колдун. Наконец, Мэрайя приветливо улыбнулась и спросила:

– Вы к моему мужу, да? Сейчас, погодите, уложу ребёнка, и…

Не узнала. Впрочем, этого следовало бы ожидать.

– Простите, - чуть склонил голову Ринмир, стараясь изменить голос. – Кажется, я ошибся домом.

– Ах, вот как? – воскликнула знакомым звонким голосом дочь старосты, но Ринмир уже покинул чужой ему дом, закрыв за собой дверь. Да, он ошибся домом. Ошибся дверью. Ошибся жизнью. В этой, новой жизни, что подарила ему магия, нет места для Мэрайи. Нет места для Арги и её жителей, которых он столь долго считал соседями и друзьями.

Поднявшись на заснеженный холм, возвышавшийся над деревней, колдун поднял руки вверх. Сейчас весь мир, как и прежде, пульсировал фиолетовым, и с неба тянулось множество нитей. В каждый дом, в каждую оконную щель. Ринмир сосредоточился: сейчас он творил самое сильное в своей жизни колдовство.

Ярость выливалась через его пальцы на изнанку мира, обращаясь огнём. Быстро, быстро собирались над деревней багровые тучи, и вскоре пламя хлынуло с неба, подобно дождевым потокам. Соломенные крыши и деревянные стены легко вспыхивали; люди, походящие на живые факелы, выбегали из домов – и тут же вспыхивали, обращаясь в чернеющие головешки.