Наконец, перешептывания стихли. Ринмир стоял напротив толпы односельчан, пытаясь понять, отчего за столь краткий срок они переменили своё отношение. Сейчас те, кто был ему благодарен, смотрели не с уважением, а с сожалением и страхом. Солнце скрылось за набежавшей тучей, и тени словно разрослись, укрывая собой всю деревню…

– Это – ваш колдун? – негромко спросил жрец. В воцарившейся тишине его шёпот показался громче самого пронзительного крика, и Ринмир попятился. Он не знал, какие слова ему сейчас будет суждено услышать. Просто он видел, как черны те нити, что связывают Верховного Жреца с иным миром. Будто марионетка, он барахтался в этих нитях и не мог освободиться из них. Если бы только было можно применить магию, которая как-то очистила бы эти нити, не дала им отравлять старика… Наверное, он сильно болен.

– Да, это он, - шепнул кто-то в толпе. Ринмир не узнал голос этого человека: его внимание было сосредоточено на чёрных нитях, опутывающих жреца.

– Скажи, - старик тяжело поднялся, приближаясь к юноше и сверля его пронзительным взглядом, - тебе нравится применять магию? Расскажи, что ты чувствуешь, когда тебе приходится колдовать?

Только растерянностью и непониманием происходящего можно было объяснить, что Ринмир ответил правду:

– Гордость. Моя магия спасла множество людей. Без неё я бы не добился нужного результата.

Старик на удивление печально посмотрел на молодого мага, будто и ему тоже были свойственны сожаления. Затем он заговорил, и каждое его слово отдавалось эхом где-то в глубине души, вырезалось на сердце кровоточащими буквами:

– Совсем недавно Предвестница говорила с нами. И она сказала: магия – зло, которое погубит мир, обречёт его на падение…

– Что за ерунда?! – воскликнул Ринмир, забывая о том, с кем ему сейчас пришлось говорить. Старик устало опустил голову, потирая сапфировый перстень:

– Значит, ты не раскаиваешься?..

– В том, что спасал людей?! – недоумённо пробормотал Ринмир, всё ещё не понимая до конца, что происходит. Эхом пронёсся над деревней его ответ:

– Мне не в чем раскаиваться.

– Вот как.

Больше старик не произнёс ни слова. Он лишь обернулся к своим воинам, подавая им знак схватить юношу…

========== Глава X: Несправедливый суд ==========

Ринмир царапнул ногтями деревянную ставню, и послышался тихий скрип. Лайонелл вздрогнул, понимая, что до того даже не смотрел на колдуна. Словно перед его внутренним взором проносились эти обрывки чужой жизни; словно он сам присутствовал там, в той давно забытой деревне, где сейчас нет и следа жизни.

– Значит, ты…

– Нет, я не пытаюсь тебя разжалобить, мальчик, - уже слегка раздражённо прервал Лайонелла колдун. Золотой Страж поспешно исправился:

– Я не это хотел сказать! Просто… Наверное, тебе больно? Из-за того, что произошло?

– Время лечит боль, и это не пустые слова. Тогда – может быть, было больно. Сейчас я уже не помню, да и что толку от боли? – колдун говорил ровно, без малейшего сомнения в своих словах. Затем, запрокинув голову и посмотрев куда-то в потрескавшийся потолок, Ринмир спросил:

– Знаешь, что может быть страшнее боли?.. Страшнее, чем осознание грядущей гибели?

Лайонелл молчал. В тёмных глазах колдуна промелькнула грусть. Промелькнула – и тут же исчезла:

– Хорошо. Тогда я расскажу тебе…

В подвале, похожем на каменный мешок, не было видно света; лишь один луч пробивался сквозь крошечное окно под самым потолком. До него легко можно было дотянуться, чтобы увидеть густую траву и крохотный кусочек неба, почти полностью спрятавшийся за травяными зарослями.

Ринмир знал: сейчас там, снаружи, идёт суд. Судят его – без возможности оправдаться, без возможности сказать хоть одно слово. Он не слышал чужих речей, но в душе жила надежда: деревенские жители, которым он столько лет помогал, не дадут его в обиду, оправдают перед Верховным Жрецом. Не станет же тот, в самом деле, за одного колдуна уничтожать целую деревню?

Неожиданно дверь подвала открылась, и Ринмир часто заморгал, протирая заслезившиеся от слишком яркого света глаза. Он ожидал своих судей, но вместо этого увидел… Мэрайю. Девушку вёл перед собой один из тех воинов, сопровождавших жреца – высокий мужчина в позолоченных доспехах. Ринмир вскочил и тут же ударился головой о низко нависавшую балку.

Не спускаясь в подвал, воин подтолкнул девушку вперёд – и та покорно спустилась следом. Стоило двери закрыться за спиной их тюремщика, как Ринмир бросился к невесте:

– Почему ты здесь?! Ты же не маг! Почему они привели тебя сюда?

Мэрайя молчала; бледные пальцы, словно светящиеся в полумраке, нервно теребили рукав платья. С каждым мгновением тишины становилось всё тревожнее, хотя Ринмир и понимал, что обвинить девушку Верховному Жрецу не в чем. Она не колдунья, а значит, её не за что осуждать.