Если не обращать внимания на эту пёструю конструкцию и тот факт, что собрание проходит на футбольном поле, то удивительно, насколько это похоже на настоящий общественный культурно-спортивный центр. Здесь есть и волейбольный корт, и стол для настольного футбола, и детский уголок, полный плачущих ребятишек, чьи родители могут вернуться, а могут и нет; здесь даже стоит автомат по продаже средств контрацепции. Центр выполняет все стандартные функции, обеспечивая место для сборов молодежи и играет роль ратуши для обсуждений текущих вопросов среди взрослого населения. Теперь здесь обсуждаются вещи посерьёзнее, чем раньше. «Нужна ли в парке новая беседка?» превратилось в

«Хватит ли нам провианта на предстоящую зиму?»

Джули участвовала в большинстве таких собраний, сначала как дочь Генерала Гриджио, а потом уже самостоятельно, поэтому здесь её любят как родную.

— Добрый день, Джули.

— Рад тебя видеть, Джули.

— Сожалею о вашей потере, мисс Гриджио.

Друзья Россо, её отца и несколько её собственных. Обычно Джули не испытывает проблем с общением с разными поколениями, но я вижу, что сегодня она вся в напряжении. Все продолжают соболезновать, хотя со дня самоубийства её отца прошло уже два месяца. Её улыбка похожа на гримасу. Эти люди из того времени, когда смерть еще не была ежедневным фактом. Они думают, что Джули сломается, а может, даже хотят, чтобы это произошло, но она здесь не для того, чтобы плакать.

— Спасибо, Тэйлор, — говорит она. — Спасибо, Бритни. Так что насчет тех вертолетов?

Когда мы проходим в зал заседаний, нас окружают её знакомые примерно одного с ней возраста. Это подростки из приемных семей, двадцать с чем-то человек из команды спасателей и несколько непонятных человек вроде меня, чей возраст я не могу определить.

В отличие от меня, у каждого человека здесь есть своё место и история. Я завидую тому, как они легко общаются.

— Привет, Джули.

— Джулез, как дела?

— Давно не виделись, Каберне.

Я напряженно вспоминаю их имена. Если когда-нибудь мне удастся стать частью мира Джули, мне нужно это уметь. Её жизнь не такая короткая, как моя первая глава, но история уже пишется, наполняется незнакомыми персонажами и запутанными сюжетными линиями.

Зэйн? Лурдес? Кто-то на «Кс»…

Никто не пытается облегчить мне задачу. Я ловлю только нервные взгляды. Но сегодня не тот день, когда надо заводить друзей, кажется, даже Джули некомфортно и не хочется общаться. В воздухе витают грозовые тучи.

Нора стоит у окна, выходящего на волейбольный корт, скрестив руки и наблюдая за ребятишками, перебрасывающими мяч. Её лицо находится очень близко к стеклу, и я вижу, что она смотрит в отражение на происходящее за спиной. Когда она видит наше приближение, на её лице смешивается растерянность и печаль.

— Простите, я вела себя как дрянь, — говорит она, продолжая наблюдать за детьми.

Джули приближается к ней и останавливается почти на интимном расстоянии.

— Опять снился плохой сон? Она оборачивается.

— Давай я просто извинюсь и оставим это?

Девушки смотрят друг на друга: Джули изучающе, Нора уклончиво.

— Ладно, — говорит Джули.

Разговор не закончен, но отложен на потом. Две тонкие руки обхватывают её плечи и сжимают в неожиданном объятии, напряжение сходит с лица Джули, и она оборачивается.

— Проклятье, Элла, ты чересчур бесшумна для старой леди.

— Лоуренс научил меня некоторым приёмам. Как ты, дорогая?

— Держусь.

Она улыбается Элле тепло и искренне. Я подозреваю, что несмотря на популярность Джули, круг её настоящих друзей намного уже. Возможно, не шире, чем угол этой комнаты.

— А как твои дела, Р? — с большим интересом спрашивает Элла.

— Идут неплохо, миссис Дес… Дескон… Она улыбается.

— Десконсадо.

Я встряхиваю головой. Почти каждую неделю я хожу к ней в гости, пора бы уже научиться произносить её имя.

— Всё равно большинство людей зовет меня миссис Россо, — говорит она. — Но я еще раз повторяю — зови меня Элла.

Я прочищаю горло.

— У меня всё хорошо, Элла. Держусь… учусь.

— Рада слышать.

Элла пожилая, но так и светится молодостью. Её темные глаза ясные и зоркие, осанка прямая — результат режима постоянного выживания, который не признаёт пенсионного возраста. Даже в её седых волосах есть черные пряди, и она не завязывает их платком, как бабушки, а перетягивает сзади красной косынкой. Она не старушка. Она женщина.

Нора встает у края нашего треугольника и скрещивает руки на груди.

— Привет, Элла, — тихо говорит она.

— Рада видеть тебя, Нора. В последнее время тебя не видать.

— Я занята, зашиваю зомби.

— Точно.

Джули смотрит на Нору. Нора бросает на неё быстрый взгляд и сразу же отводит глаза.

— Я заметила, что ты проводишь много времени с одним из них, — продолжает Элла, заговорщецки улыбаясь, но Нора не проглатывает наживку.

— Предполагаю, ты говоришь о Маркусе. С ним много работы. Шесть пулевых ранений и раздробленная челюсть.