– Я останусь здесь, пока свободными не станут все мои воины.

Я лишь кивнул. Не помню, как добрался до дома. Дальше вообще был сущий ад. Неимоверно хотелось спать, но тренировки не отправились во временный отпуск. Да, их стало меньше, однако они не пропадали. Но ещё большим мучением было заниматься другими предметами. Рен же оказался неумолим.

Следующие полтора месяца всё повторялось по заведённому кругу: завтрак, кладбище, жуткие тренировки и теория, после чего сон, на который уходило и дополнительное свободное время. Боль от собственного духовного тела стала постоянным спутником. Она не проходила ни на секунду. Мне много раз хотелось послать всех самураев нахрен, но Рен был неумолим: дал слово - держи. Никто тебя за язык не тянул, я собственное слово должно быть настолько крепким, чтоб алмазы и кремень терлись об него в пыль не оставляя царапин. Я не ожидал такого ужаса, потому и согласился помочь этим духам. Это просто банальные традиции шаманизма, в конце концов, когда-то я сам могу оказаться на их месте.

Спустя эти долгие недели последняя могила была распечатана. Я тяжело стоял, шатаясь в попытке сохранить равновесие. Рен меня уже не поддерживал. Всё это время моё тело крепло стремительными темпами. Происходящее было сравнимо с попаданием на другую планету с более агрессивными условиями среды. Организму требовалось приспособиться.

Несмотря на слабость, я чувствовал свободу. Наконец-то закончилась та кабала, в которую я себя запихнул! Все самураи, ни один из которых не пожелал оставить своих товарищей, уважительно кланялись и исчезали. Наконец остался лишь один Киямото.

– Яджимо?
– удивленно смотрю на него.

– Я видел, как тяжело тебе далось наше освобождение, Шай. Ты вправе попросить меня о чём угодно: у меня перед тобой неоплаченный долг. Моя честь не позволяет мне уйти, не отдав его.

Делай хорошие дела: они возвращаются сторицей? Никогда не вил в этот бред, а поди ж ты...

– Станешь моим хранителем?
– радостно восклицаю.

– Гм... Насколько я успел понять эти необычные узы... Они не для нас, - огорошил меня самурай. Выгибаю бровь.
– Мы друг другу не подходим характерами.

– Однако ты готов стать спутником Шая, пока вам не встретится более подходящий дух?

Рен, спасибо тебе!

– Да, - после недолгой паузы ответил призрак, после чего сел на одно колено и склонил голову. Разогнулся, поднялся.
– Я, Киямото Яджима, клянусь своей честью быть верным моему новому господину, Тошайо Сейшину, покуда он не найдёт себе более подходящего хранителя либо до его смерти. И да услышит Аматерасу мои слова, и да подтвердит их!
– какая странная клятва. Кажется, самураи клянуться не так? А имеет ли это значение?.. В верности этого парня можно не сомневаться. Когда-то он из-за верности нарушил собственные принципы, которые явно значили для него невероятно много, раз уж он позже воткнул себе нож в живот из-за них.

Что значит "не подходим друг другу", стало понятно уже на следующее утро. Несколько увеличившийся резерв, не будучи опустошённым, буквально разрывался изнутри. Рен решил провести тренировку единения.

– Ты знаешь технику духовного ветра, мы ее отрабатывали на сикигами. Вперёд.

Киваю.

– Яджимо, единение!

Силуэт духа постепенно стало сносить отдельными энергетическими вихрями. Он словно бы потёк, став собираться у меня в руке в небольшой шарик. Аккуратно погружая золотисто-серый сгусток в точку между пупком и солнечным сплетением, я почувствовал чужеродность. Дестабилизации техники не произошло, как это случилось в прошлый раз. Зато пришло некоторое облегчение от начавшего слегка слабее продавливаться резерва.

– Странные ощущение...
– мой голос звучал ультразвуком.
– Должно быть не так...

И действительно. Из известной мне информации, дух должен находиться где-то рядом. Я должен ощущать себя одновременно и как Яджиму, и как Тошайо Сейшина, пусть последний мне станет и многократно ближе. Сознание же духа нахрдилось где-то далеко. Говорили, что в первых слияниях может быть более слабая связь. В этом случае дух чувствуется где-то за спиной, но очень близко. Я же ощущал самурая, словно бы он стоял шагах в пяти-шести.

Надо сказать, что единение - это одна из основных техник любого шамана. Она позволяет вызвать эффект, близкий к одержимости, хотя и не её. Одержимость - это всё же нечто иное.

Так или иначе, навыки самурая были мне доступны, пусть и воспринимались они очень тяжело. Словно что-то давно забытое. Постояв так некоторое время, принял из рук Рена деревянный меч, которым начал слегка неуверенно выполнять связки и движения. Вскоре стало чуть легче, да и Яджимо оказался немного "ближе".

"Эй?.. слышишь меня?"

"Странно себя ощущаю. Словно в тумане или во сне..." - пришёл ответ.

Не став спрашивать дальше, я попытался влить в нашу связь больше Фуриоку. Действие вызвало ответ в виде аналогичного количества рейку со стороны духа. Тело стало словно бы более прочным, сознание взбодрилось, движения обрели большую чёткость. Прилетевший от Рена пробный сикигами попросту распался на лоскуты синеватого тумана, получив лёгкий, ровно такой силы, какая была необходима, удар. Тем не менее, я ощущал дискомфорт... словно в неудобной обуви стоишь. Гм... Или в лыжных ботинках. Да, горнолыжные ботинки - самое близкое сравнение.