— Роланд послал тебя убить нас? — Сати стояла рядом, сжимая в руках нож для бумаги.

— Если бы я хотела убить тебя, то не спрашивала бы разрешения войти, — Дана забрала растрепанные от ветра волосы в высокий хвост.

— Тогда зачем ты здесь? — видеть Дану Хатт, неизменную спутницу Роланда Грейси посреди заваленной хламом конуры Томаса было более чем странно.

— Я полагаю, ты знаешь, в чем заключается моя одаренность, — Дана говорила с сильным акцентом, свойственным уроженцам Хаммацу.

— Ты видишь будущее.

— Я знаю будущее, — поправила Дана. — Твой любимый вместе с горсткой солдат погибнет ради тебя.

В ту же секунду Сати прыгнула на нее, словно дикая кошка, намереваясь пропороть ножом горло. Но Дана оказалась сильнее. Она перехватила руку девушки и повалила ее на кровать.

— Есть и другой вариант, — быстро сказала она. Видимо, убивать Сати пока что не входило в ее планы. — Не веди себя как дура и выслушай.

Сати отбросила нож, продолжая испепелять Дану взглядом.

— Я расскажу тебе, как все начнется, — увидев, что угроза миновала, Хатт вновь уселась на кровать. — Мятежники прибудут на Остров ровно в пять двадцать. Мы могли бы уничтожить их, даже руки не испачкав, но я предпочитаю другой вариант. Ты уедешь вместе с ними. Ты и Эвридика. Уедешь и больше никогда не вернешься.

Сати нахмурилась. Почему Дана так просто отпускает ее?

— В чем подвох?

— Нет никакого подвоха, — ответила Дана. — Я всегда ненавидела тебя. Ты угроза для Острова, ты разрушаешь то, что было построено до тебя и простоит еще сто лет после твоей смерти. И я, как правая рука президента, обязана защитить то, что нам дорого.

Сопротивление добралось бы сюда, рано или поздно. Пойми, все в мире существует в равновесии: Третий класс сажает плоды, Второй выращивает и собирает, а Первый наслаждается ими. Сопротивление же лишено всяческих плодов, оно существует для баланса между классами, в этом его функция.

Ты примкнешь к сопротивлению, и вместе вы продолжите свою глупую и бессмысленную борьбу до конца своих дней. После смерти Айзека, его предводителем станет Ойтуш. Ваши дети продолжат ваше дело, как и их дети…

— Сопротивление уничтожит классы, рано или поздно, — грубо перебила ее Сати.

— Нет, — жестко ответила Дана. — Классы — это основа мира, без них человеческая популяция погибнет.

Сати помотала головой, не желая слушать об этом.

— Просто прими к сведению, девочка, что мне известно намного больше, чем тебе, — Дана поднялась с кровати, намекая на то, что разговор окончен.

— Жди их у глайдера ровно в пять двадцать, — сказала Дана на пути к дверям. — Вместе с Эвридикой — это обязательное условие.

— Постой, — Сати вскочила с места. — Пообещай, что моих друзей никто не тронет.

— Обещаю, — Дана холодно улыбнулась. — Но и ты должна выполнить свою часть сделки. Если не уплывешь с Острова, как я велела тебе, Ойтуш Эвери умрет.

“Скорее я сдеру с тебя шкуру, змея”, — подумала Сати.

Она закрыла дверь за Даной и взглянула на часы. Чуть больше часа оставалось, чтобы разбудить Эвридику и вместе с ней отправиться на причал. А что потом? Она и вправду покинет Остров? Сати невольно взглянула на спящего Томаса: выходит, что они так и не успеют попрощаться.

Поддавшись странному порыву, Сати тихонько наклонилась и поцеловала его.

“Я знаю, что это было твоим желанием”, — мысленно сказала она.

***

Шестнадцатый год от рождения было не принято отмечать, и все же Ойтуш Эвери хорошо запомнил этот день. Он и еще пятеро ребят из его класса должны были явиться к врачу для установления в головной мозг микропроцессора.

Накануне Ойтуш долго не мог уснуть: он все ждал, что проснется его одаренность, а наутро к нему придут люди из протектория. Но чуда не произошло, и сегодня он должен быть стать полноправным гражданином Второго класса.

Был конец мая, и жара стояла невыносимая. Асфальт на площади Метрополя плавился, и дамские каблуки утопали в нем, оставляя следы. Ойтуш никогда не понимал, зачем женщины носят такую обувь, ведь это же чертовски неудобно.

В больнице плановое чипирование проходили порядка двадцати человек. Шестнадцатилетние юноши и девушки сидели у кабинета врача и ждали своей очереди. Большинство из них был напугано: все же прежняя беззаботная жизнь сегодня подходила к концу. Но были и те, кому было все равно. Как правило, такие ребята уже прошли распределение по профессии и знали, чем будут заниматься в своей жизни. Ойтуш относился к их числу. И все же ему было несколько тревожно: процедура вживления чипа сама по себе была опасна и чревата последствиями.