– Привет, малыш, - сказал Алекс. Я спала в кресле, откинувшись на спинку, и он подхватил меня на руки. Томас по всей видимости уже ушел.

– Я старался уйти оттуда побыстрее, но это заняло больше времени, чем я ожидал. Ты такая красивая, когда спишь.

В его дыхании я почувствовала что-то более крепкое, чем вино.

Я прижалась к нему, наслаждаясь его объятиями. Он крепко обвил меня руками, сильнее, чем обычно.

– Что-то случилось?
– Он должен быть вне себя от счастья.

Он уткнулся лицом мне в шею и вздохнул.

– Алекс, скажи мне, что с тобой? – спросила я, поднимая его лицо к себе. В комнате было темно, но свет от огней отеля полосами просачивался сквозь жалюзи, и было видно, что он напряжен. Я отчаянно хотела, чтобы он рассказал мне все, мне хотелось забросать его вопросами.

– Я не хочу об этом говорить.

– Ты много выпил, да?

– Я в порядке. Ничего страшного, правда.

– Что тебя беспокоит? – я почувствовала, что расстраиваюсь. Я старалась понять что-нибудь по его лицу в тусклом свете комнаты.

– Кое-что может стать известно обо мне, - сказал он, не глядя на меня. Мое сердце настороженно сжалось.

– Что известно, Алекс? Ты сам не свой с того момента, когда прилетел домой две недели назад.

– Я не хочу об этом разговаривать. Обещай, что не бросишь меня, чтобы ни случилось.

– Ты пугаешь меня. Расскажи мне, Алекс. Ты не можешь сказать такое и ничего не объяснить. – Он сел на кровати.

– Я объясню, но не сегодня. Я не хочу портить этот вечер. Позволь мне любить тебя как будто ничего не изменилось. Это не связано с какой-либо женщиной, честное слово.

Он притянул мою голову к своей. Я была напугана. Это было похоже на чувство вины, и вина могла быть из-за другой женщины. Что же еще это могло быть?

– Это может привести к краху наших отношений или твоих шансов на президентство? – спросила я серьезно.

– Наших отношений? Нет. Крах моей президентской кампании? Возможно, если все раскроется. – Он отвернулся.

– Алекс, я все пойму. – Я надеялась, что это так. Я взяла его за руку. – Я не усну сегодня, если ты ничего мне не расскажешь. Это же я, Алекс. Расскажи мне.

– Кажется мне нужно в душ, - сказал он, проведя пальцами по моим волосам и вставая с кровати.

– Нет, от тебя приятно пахнет. Как от моего Алекса. Не меняй тему. – Я взяла его за руку и усадила обратно на кровать.

– Просто знай, что я никогда не позволю ничему плохому произойти с тобой, - сказал он и поднял мой подбородок, чтобы взглянуть в мои глаза.

– Алекс, скажи мне, ради всего святого.

– Я не знаю, смогу ли я. Не знаю, стоит ли. Я не тот, кто ты думаешь.

Глава 10

Я обнимала его дрожащее тело.

– Поговори со мной, малыш. Это я.
– Мысль о том, что здесь замешана другая женщина, была моим худшим кошмаром, и я приготовилась к тому, что это произошло, к тому, что из ниоткуда появилась какая-то женщина.

– Помнишь, я рассказывал, что мои родители умерли? Сначала мой отец, а затем моя мать?

– Да, я помню. – Слава Богу, никакая женщина не была упомянута.

– Когда я рассказывал тебе об этом, я не был уверен, что у нас все сложится, и я не думал, что мы так далеко зайдем.

– Так. То есть они не умерли?

Он перешел на шепот.

– Я родился не у Конрадов. Я не жил с ними до семи лет.

– Тебя усыновили? – спросила я, прижавшись к нему ближе и начав расстегивать его рубашку. Он кивнул.

– Я много не помню, но помню, что каждую минуту каждого дня жил в постоянном страхе. Не было ни одного счастливого воспоминания. Я всегда был голодным и грязным. Вокруг меня постоянно были ужас и страх. Я помню, что до смерти боялся своего отца. – Он замялся.

– Говори, малыш. Я хочу знать.

– Мне все время было больно. Физически больно. Мой отец был жестоким человеком, и, насколько я могу вспомнить, он все время избивал меня. Это были не шлепки или подзатыльники, он был по-настоящему жесток ко мне. Если я вел себя как-то не так на протяжении недели, он дожидался пятницы, чтобы в наказание ночью избить меня. Чем больше я делал того, что он считал неправильным, тем сильнее он меня избивал.

Я придвинулась ближе к нему, не перебивая его рассказ.