– Если не нужна помощь, я пойду почитаю.

– В кабинете не натоплено, я не ждала тебя рано. Сядь со мной здесь, - поглядела в оконное отражение Зои.
– Почитай вслух.

– О лесной ведьме и базарных воришках?

– Отчего бы и нет?
– Зои обернулась, пожимая округлым плечом. Под грубой и тёплой верхней рубахой темнела нижняя, шёлковая, переливаясь краем, и у Амалии защемило в груди.
– Это не новомодные заморские романы, но тоже занимательно. Что же сделали твои воришки? Обокрали возок с репой?

Стражница поджала губы. Зои умела быть тактичной, но сейчас даже не пыталась. Захотелось протяжно заскулить, позволяя прорваться настойчиво звучащему в голове "не лезь в это", но за грубость лекарка могла и стукнуть поварёшкой, а то и скалкой.

Не решившись нарываться, Амалия Л'Неш отправилась за докладами, провозившись до неприличия долго, и вернулась, устроившись у печки. Зои, увы, никуда не делась, и пришлось честно читать. История поимки дурней, влезших на гномий склад, действительно оказалась достойной вынесения в свет (да и написана не хуже иного заграничного романа), но надолго её не хватило. Стражница попыталась заполнить повисшую было тишину собственными рассуждениями, но вскоре замолчала: и выходило плохо, и щека ныла, мешая перебирать и без того путающиеся мысли.

Когда она четвёртый раз повторила "хорошо, что гномы не любят собак", Зои отставила ступку. Отряхивая руки от травяной пыли и тяжело хромая на покалеченную ногу, обошла стол и нависла над сгорбившейся грозой разбойного люда.

– Ты говорила про ведьму, - напомнила она без раздражения, но Амалия всё равно поёжилась, словно на допросе.
– Что там с ней?

– Ничего, - буркнула Амалия. Дешёвые, пахнущие горелой тиной листы взяли из её рук без малейшего сопротивления. Сев на край стола, Зои убрала с лица выбившиеся пряди и принялась читать.

То, что в ступке захрустели рассыпающиеся сами собой соцветия сонных звёздочек, она и не заметила.

– Эржи Нор Ри - и шпионка?
– произнесла Зои несколько минут спустя, скептически заламывая брови и поднимая взгляд на Амалию.
– Право слово, я больше поверю в то, что она стала честной женой, варит на праздники приворотные зелья и обзавелась выводком кучерявых девок.

– Может, и нет, - ниже и глуше прозвучало от печки.
– Мы не знаем, но должны узнать. Ничего особого, её же не обвиняют. Сначала нужно доказать, что она виновна.

– Или невиновна, не так ли?

– Несомненно.
– Голос Амалии неприятно дрогнул, словно стражницу стукнули промеж лопаток, и вновь ушёл вниз.
– Уж ты-то лучше многих должна понимать, что я не из тех, кто жжёт ведьм. Я... я...

"Я - меч. Я могу сломаться, но если нет времени перековать себя - не имею права. Не. Имею. Права".

Она поперхнулась воздухом и резким движением обхватила себя за плечо, другой рукой обтирая лицо. Зои отстранилась. Да, такое случалось и прежде, но никогда на пустом месте и не сидя посреди собственной кухни. Это не беспокойный рассудок, а что-то совсем иное.

Опуститься на колени было больно, но лекарка сделала это, сдавив взмокшую ладонь в своих. Собрав в уголках глаз морщинки, поцеловала запястье, медленно выдохнув через нос.

– Я никогда не скажу о тебе дурного, - пообещала Зои, уверенно разглаживая складки на костяшках мелко дрожащих пальцев, прежде чем касаться их губами.
– Даже если тебе придётся отдать под суд одну из моего племени. Потому что я верю тебе и верю в то, что "справедливость" для тебя больше, чем слово.

"Держись. Посмотри на неё. Ей хватило боли и без тебя, так не заставляй отдуваться за двоих. Даже если ты жалкая - переступи, понадобится - так через себя".

– Давай-ка пойдём в кровать, я закончу с мазью и тоже лягу. Послушаем, как снежинки падают, выпьем чаю, - улыбнулась Зои, почти мурлыкая и водя плашмя ногтём по тыльной стороне ладони.
– Тебе полезно отдыхать. А там, уже после, ты разберёшься и с Эржи Нор Ри, и со шпионом.

Стражница дёргано мотнула головой, вновь подбираясь, и Зои потянула её на себя. На счастье, тащить волоком хлюпающее носом тело не пришлось, но ковыляли они вдвоём довольно жалко. Усадив Амалию на так и не заправленную с утра кровать, лекарка, помедлив, распахнула окно, впуская в спальню влажную прохладу. На широкий подоконник посыпал снег.

– Подыши, - велела она, хромая прочь из комнаты.
– Разденься и забирайся под одеяло.

Не оборачиваться, когда позади плачет женщина, славящаяся опасным для жизни бесстрашием, сложно. В прихожей, пропахшей сушёными яблоками и белой мятой, Зои остановилась, для вида прислонившись к стене и несколько раз шаркнув ногой.