– Что еще? Может, есть еще какие-то детали, Ян?
– спросила она.

– Нет, детектив, - ответил он, и словно бы, выйдя из ступора, посмотрел на ее руки.
– Детектив, вам холодно.

– Ерунда, - Тэлли от всего услышанного, даже не замечала, как начала стучать зубами.

Температура в комнате сползла до нуля и теперь держалась на этой отметке.

– Я могу вас согреть, детектив, - сказал Ян.

Он отпустил ее руки и принялся расстегивать свою куртку.

– Не надо. Я не знаю, как вы сами переносите низкие температуры. Если вы испортитесь, я не смогу вас починить, - сказала она.

– Я не испорчусь, - он все же снял куртку и накинул ее на плечи Рэн.
– Мой диапазон переносимых температур от положительных восьмидесяти градусов до семидесяти градусов холода. Кроме того, я могу поднять температуру своего тела.

В доказательство этого он снова взял ее руки в свои ладони, и Рэн ощутила, что те стали еще горячее.

– Как вы это делаете?
– не смотря на то, что ладони Яна очень напоминали касания Киро, она все же не стала вырываться.

– Это особенность моего клеточного материала, - сказал он.
– Я полностью контролирую свое тело.

– Пожалуй...вы совершенней, чем человек, - проговорила Рэн.

– Разве вы не можете так контролировать себя?
– в глазах Яна читалось удивление.

– Нет, - покачала она головой.

– Вам все же холодно, детектив, - заметил он, потому что под его тонкой курткой Рэн не перестала дрожать.
– Могу я предложить вам сесть ко мне на колени? Так я смогу согреть вас быстрее.

– Нет, это исключено!
– в голове Рэн пронеслась мысль не только о том, что Ян слишком напоминал веганца, но и о том, что он был гермафродитом, пусть и не полным, но гермафродитом, и кто-то осуществлял с ним свои грязные фантазии.

Голос Рэн был слишком резким, как и то движение, которым она вырвала свои руки из его ладоней. Тэлли отсела от него подальше и сразу же ощутила под собой ледяное железо кушетки. Ян, ощутив себя ненужным и, глядя на свои опустевшие ладони, опустил плечи и весь сжался.

– Вы брезгуете мной, детектив. Видимо, чтобы ни говорил комиссар, общество силикатов всегда будет противно людям, не смотря на то, что они нами пользуются...
– проговорил он.

– Нет, Ян...я не брезгую вашим обществом...
– Тэлли попыталась увернуться от этой темы, но Ян стоял на своем.

– Тогда я вас не понимаю, детектив, - сказал он.
– Вам холодно, но вы отказываетесь от возможности согреться. Я не могу найти этому объяснения, кроме как...

– Я не брезгую вами!
– оборвала она его.
– Просто...мне не нужно тепло. Я выросла в суровых условиях и отлично переношу холод.

Она солгала, но лучше так. Сесть к нему на колени она все равно не сможет. Ян, опустив голову, замолчал.

Вечером, просмотрев по коммуникатору новости, Рэн попробовала безвкусный сухой паек и устроилась спать на грязной куче рабочей одежды. Температура упорно держалась на нуле. Тэлли старалась не думать о том, что ее ноги давно превратились в лед, впрочем, как и руки, которые уже ничего не чувствовали. Свернувшись на робе и вдыхая запах технического масла корабля, она постаралась заснуть. На холодном тряпье это было не просто сделать. В конце концов, ей удалось провалиться в некое подобие сна, тяжелое полузабытье, полудрему. Ян, выпив свой полуночный коктейль, по-прежнему сидел на кушетке. Некоторое время он просто смотрел в пол, но потом его взгляд остановился на детективе. Его знания подсказывали ему, что даже у самого крепкого человеческого организма, в такой температуре наступит переохлаждение. Ян, поднеся пальцы к виску, перестроил свое зрение в другой режим. Теперь оно работало как сканер, и силикат мог видеть все ранения, что когда-то получила Рэн. Кроме того, сканер зафиксировал опасное состояние ее организма, который уже стал проявлять первые признаки пониженной температуры.

Ян перевел зрение в нормальный режим и выпрямился. В нем боролись два чувства. С одной стороны он должен был оберегать человека, так было заложено в его программе, но с другой стороны, этот же человек проявлял недовольство при близком контакте с ним.

Ян встал. Его голова дернулась, рот повело и ему стоило громадных усилий, чтобы уладить противоречия своей программы. Неровными шагами, он приблизился к детективу и опустился на колени. Постояв так минуту, он аккуратно лег за ее спиной и, не разбудив, прижал ее к себе.

Он пролежал так с ней все время, пока она спала, а, за несколько мгновений до ее пробуждения, встал и вернулся на кушетку. Днем они не разговаривали. Рэн было не до этого. Она, вспоминая рассказ Яна, делала какие-то пометки на коммуникаторе, а он поднял температуру своего тела до максимума, чтобы согреть воздух в комнате. Ночью все повторилось. Следующий день так же прошел в молчании. Детектив, за своими пометками, почти не замечала Яна. К вечеру он снова сделал ей предложение устроиться на его коленях и снова получил отказ. До наступления корабельной «ночи» он и Рэн опять молчали.

Едва Рэн заснула, Ян опустился возле нее. Вновь он пролежал так всю «ночь», но на этот раз его подвел корабль. Раздался резкий звук со стороны дисплея, сообщивший, что они подлетают к Земле. Ян не успел ретироваться и Рэн проснулась. Первое, что ощутила она, это горячую ладонь под своей щекой и чужую руку, которая прижимала ее к чьему-то горячему телу. Остатки сна мигом сошли с нее.

– Ян?! Что вы делаете?!
– она попыталась высвободиться.

Силикат сам убрал руки. Рэн, запутавшись в промасленном тряпье, неловко осела назад и уставилась на Яна.