— Ты прикинь, они же не сарай строят, а дурдомище в шестнадцать этажей! — продолжал разоряться Вовыч. — Последний свет закроют. Тебе-то на седьмом хорошо, а у нас темно, как в подвале, станет.

— Так-то оно так, но я бы лучше ЛЭП завалил, — вздохнул я. — Все равно старая, только место занимает.

— Вот-вот! И кто заметит, если ты ее свалишь?

— Ну мало ли. Все-таки ухнет такая громадина…

— Да ухнет-то на пустырь. Значит, не заметит никто!..

Мы так спорили, так орали, что на шум заглянули мои родители. Сами того не ведая, они разрешили наш спор. Вовку погнали домой, а меня спать. И я вдруг сообразил, что на кухню, с которой открывается вид на пустырь с линией электропередач, нас никто не пустит. В спальню к родителям — и подавно. А вот на балкон можно было выходить из моей комнатки. И просматривалась с него одна лишь злосчастная стройка. Это и решило судьбу крана.

Вовыча я как бы выпроводил в прихожую и даже громко пощелкал замками. Затем мы на цыпочках вернулись в спальню, и друга я спрятал под кровать. Ну а потом, когда мама традиционно зашла чмокнуть меня в щечку, а следом заглянули и папа с Машкой, я выждал с пяток минут и выбрался из-под одеяла. Вовыч к тому времени уже откровенно похрапывал, и мне даже пришлось его тормошить. Вдвоем мы какое-то время шептались, а потом осторожно вытащили громоздкий гиперболоид на балкон. Труба выглядела грозно, и мы невольно приосанились.

— Ну держись, стройманы! — проворковал Вовыч и воткнул вилку в розетку. Наш гиперболоид полыхнул жутковатым лучом. Лица наши хранили мрачноватую решимость. Минута и впрямь была торжественная. Мы понимали, что в наших руках судьба всего города, может, даже всей планеты. Во всяком случае, люди еще не подозревали, что секрет страшного оружия попал в руки не безбашенных злодеев, а всего-навсего двух миролюбивых третьеклашек. В самом деле, какой пустяк — потеря двух-трех башенных кранов в сравнении с гибелью миллионов людей, которые наверняка пострадали бы, угоди секретные чертежи в нечистые руки. Я даже подумал, что это, наверное, здорово, что отпетые злодеи не читают книжек. Если не читают, значит, обречены быть глупыми и никаких гиперболоидов никогда не построят. Да и ловить их проще простого. Хотя… Если бы они все-таки читали книжки, то, возможно, и злодеями бы уже не были…

— Фокусируй! — чуть слышно шепнул Вовыч, и с помощью двух винтов я начал уменьшать расстояние между линзами.

— Сейчас… Сейчас начнется. — Я сухо сглотнул и, действительно, разглядел заплясавший внизу огонь. То есть какие-то костры на территории стройки разводили и раньше, но этот огонь, несомненно, зажгли мы! У меня даже губы в волнении задергались. То ли от страха, то ли от восторга. Люди — странные существа. Уничтожение им тоже приносит радость. Все равно как малышу, который строит-строит, а потом вдруг с воплями принимается крушить и ломать…

Я еще немного поработал над фокусной настройкой, и яркое пятно превратилось в змеистую дугу. Не точку, как у инженера Гарина, а в ламповую спираль. Впрочем, это ничуть не уменьшило жутковатую мощь гиперболоида.

— Режь, — сипло выдохнул я, и Вовыч медленно повел картонной трубой. Огненная спираль поползла по земле к ближайшему крану, и трава на пути нашего луча заиграла сотнями пляшущих язычков пламени. Дым повалил гуще, но кран все еще стоял. Вовыч полоснул наискосок по основанию решетчатой башни — и еще раз обратно для надежности. Что-то затрещало, наш гиперболоид явственно задымился. Мне показалось, что кран начинает крениться.

— Хватит, Вовка! Вырубаем… — шмыгнув с балкона, я в панике выдернул штепсель из розетки, а Вовыч торопливо втащил в комнату раскалившийся гиперболоид. Мы действовали с лихорадочной поспешностью — точно два набедокуривших преступника. Но нам ведь и впрямь хотелось, чтобы мир содрогнулся. Кто знал, что этот кран так легко повалится. Прямо как спичечный…

Я заметил, что руки у меня дрожат. Да и у Вовки они дрожали не меньше. Друг на дружку мы почти не смотрели. Прокравшись в прихожую, скоренько попрощались. Хорошо помню, что зубы у меня в ту минуту дробно пощелкивали.

Ночью мне, разумеется, снились пожары и взрывы. Что-то фантастическое, совсем даже не связанное с прошлыми войнами. Несколько раз я просыпался и, втягивая носом воздух, ловил запах гари. Надо было закрыть форточку, но я боялся встать и подойти к окну. А еще я беспрестанно мечтал про себя, чтобы все случившееся оказалось сном и чтобы бедненький кран наутро оказался на своем законном месте. Не зря ведь говорят, что если чего-то очень хотеть, то это непременно сбудется. Должно быть, и Вовка в ту ночь мечтал о чем-то подобном. Сложенное из двух желаний чудо в итоге свершилось. Наутро первым делом я выглянул в окно и увидел наш кран целым и невредимым. Мне стало так хорошо и здорово, что я даже заорал что-то не совсем приличное. И только спустя минуту рассмотрел на территории черные следы…

Мама потом говорила, что это сторожа нечаянно разлили битум, и он загорелся от искр. Но я-то знал, в чем крылась настоящая правда. И Вовыч знал. Поэтому гиперболоид мы в тот же день спешно разобрали на детали. Даже не знаю, почему мы так сделали, но что-то с нами произошло. Ни Вовыч, ни я уже не хотели, чтобы мир содрогался и сотрясался. То ли себя стало жалко, то ли мир человеческий.