Очевидно, я в смятенных чувствах относительно Пола и в этом измерении тоже.

Я нашла его изрезанный портрет в кладовке внизу, он оторван от рамы и висит лоскутами.

Математика или судьба, какая бы сила не сводила нас вместе мир за миром, она очень мощная. Но я всё ещё не знаю, означает ли она моё спасение или мою гибель.

Около двух часов ночи я поддаюсь искушению и отправляю сообщение Полу. Я пишу, а потом удаляю дюжины сообщений, потом останавливаюсь на простом: "Нам надо поговорить".

Хоть я лежу без сна ещё несколько часов, ответа нет. Я засыпаю с мыслью о его мертвом теле на моих руках.

— У тебя всё хорошо?
–

спрашивает меня Тео в десятый раз за получасовую поездку.

— Да, всё хорошо. Просто... сегодня было трудное утро.

Это утро было таким же, как и расчётное количество других в моей жизни, папа, печёт черничные вафли, надев свой зелёный колпак из фольги, оставшийся с прошлого вечера. Джози болтала о сумасшедше сложных снах, которые ей постоянно снились, мама была одета в форму для йоги, в то время как остальные были в том же, в чём спали, потому что даже на Новый год, она проснулась на заре и встречала солнце. Но на этот раз я одновременно проживала это и наблюдала с точки зрения того, кто знает, что значит терять подобные моменты. До этого я никогда не понимала, насколько прекрасной может быть обыденность.

— Могу себе представить, — он смотрит на меня, и его взгляд нежен только на мгновение, и потом его внимание снова приковано к дороге. Мы едем по меньшей мере с превышением на 20 миль в час, Тео направляет свою машину через каждый просвет в потоке, чтобы добраться до Триады как можно быстрее. — Держись, Мег.

Я тереблю цепочку от Жар-птицы, свисающую у меня под майкой. Мы были очень осторожны в этом измерении, и держали Жар-птицы под одеждой, через которую не видно очертаний кулона. В этом мире мои родители узнали бы их за секунду и поняли бы, что происходит.

Мой телефон лежит в кармане рубашки, установлен вибровызов, поэтому я вряд ли смогу пропустить звонок или сообщение. И всё же, я вынимаю его и снова проверяю. Ничего.

Когда машина переезжает через вершину холма, мы уже достаточно далеко в пригороде, и мы окружены деревьями со всех сторон. Я вижу блестящие серебристые изгибы, поднимающиеся высоко над горизонтом. Когда я понимаю, что это такое у меня отваливается челюсть. Тео смеется.

— Впечатляет, да?

Дома, суперсовременная штаб-квартира Триады всё же больше в теории, чем на практике, на фасадах зданий натянуты полотна с рисунками. Здесь, строения завершены, и они сияют как какой-то фантастический мираж, нереальный и одновременно настолько мощный, что он доминирует в ландшафте. Зеркальный куб -

главное здание — окружён сияющей кольце подобной структурой, это самый большой в мире и самый эффективный генератор, работающий на солнечной энергии. Здание корпорации Триада следует тем же правилам, что и оформление их продуктов, слияние красоты и силы.

У Тео есть отметка на номерном знаке, которая позволяет нам спокойно проехать через охрану на границе территории. Каждая травинка на газоне подстрижена до одинаковой длины, как на поле для гольфа. Ряды кустов олеандра обрамляют ровный, прямой проезд до парковки.

— Пошли, — говорит Тео. Он улыбается, как будто всё это ерунда. Вероятно, он рад возможности даже осмотреть это место. — Давай возьмём гостевой пропуск для тебя.

Я иду с ним в ногу, но не могу ничего с собой поделать и пялюсь на вопиюще огромный размер зданий, на пути ко входу. Солнце так ярко сияет на стекле, что на него тяжело долго смотреть.

Если Пол прав, если планы Триады простираются за пределы худших опасений моих родителей, то я иду прямо в логово льва.

Стеклянные двери раздвигаются, и мы входим в фойе, даже более ослепительное, чем экстерьер здания. Пока Тео флиртует с девушкой-охранником, чтобы поскорее получить для меня пропуск, я поддаюсь искушению всё рассмотреть. Это место было бы грандиозным в любом случае, но кажется невозможным, что мы здесь одни, и наши шаги эхом раздаются в тишине. Потолок фойе в высоту сравнится с десятиэтажным зданием, на нем ряды экранов, демонстрирующих продукты Триады, уже вышедшие и будущие. Хотя бы один из экранов всегда светится изумрудно-зеленым и показывает белую надпись: "Везде, Всегда, Для Всех" — корпоративный девиз.

Меня кто-то тянет за подол кардигана, я оборачиваюсь и вижу, что Тео прикрепил мой пропуск прямо там, у меня на ягодице. Он подмигивает мне:

— Расслабься. Помни — не важно, как впечатляюще это выглядит, твои родители, это самое большое событие для них.

"Едва ли". Это дом, который построил Ватт Конли, и все об этом знают. И всё же, улыбка Тео помогает мне унять бабочек в животе. С ним я чувствую себя защищеннее.

Он протягивает мне руку. Это обычный жест, или он хочет, чтобы так казалось, но я догадываюсь, что он волнуется. Воспоминание о вчерашнем поцелуе возникает у меня в голове, как напоминание обо всём, что я чувствую к Тео, и о том, чего не чувствую. Мы не можем взглянуть друг другу в глаза.

Но я беру его руку.

Конечно, в здании эти ужасные стеклянные лифты. Мы входим и Тео говорит:

— Лаборатория одиннадцать.

— Конечно, мистер Бек, — отвечает лифт. Ладно этот компьютер возможно слишком умный. Он плавно поднимает нас по фойе, экраны ярко сияют вокруг нас.

— Мы будем почти одни, — говорит Тео. Его большой палец скользит по костяшкам моей руки. — Джордан на охране говорит, что сегодня вошло только пять человек.

Не успел он это сказать, как лифт плавно останавливается на этаже, который, как я догадываюсь из того, что Тео хмурится, не пункт нашего назначения. Дверь открывается и внутрь входит Ватт Конли.