– Значит, пора.
– Заключил я.

– Вот так просто?
– Прищурился Валентин Эдуардович.
– И тебя совсем не беспокоит происшедшее?

– А почему оно должно меня беспокоить?
– Я пожал плечами.
– Я видел развалины Аркажского монастыря, читал кое-что в отчётах Вербицкого об убийствах грандов... даже поклонился деду, точнее, его могиле, как и обещал. Визит "проверяющих" в медбокс имения был только вопросом времени. Я ни на секунду не сомневался, что рано или поздно, но замешанные в этой бойне люди захотят проверить, как на самом деле обстоят дела с самым молодым грандом в стране. Собственно, именно поэтому я и настаивал на том, чтобы сыграть на возможности этого события, поскольку цесаревич в него обязательно поверит.

– А то я этого не понимаю. Иначе чёрта с два бы согласился на спектакль.
– Пробурчал хозяин дома. Вот только в его эмоциях... Эх, да и так понятно, что Бестужев был бы очень рад, если бы оказалось, что вчера вечером я просто забыл предупредить его о грядущем визите "актёров", а случившееся ночью в действительности оказалось задуманным нами спектаклем, а не реальными происками неизвестных лиц. Понимаю и сочувствую, но ничего не могу поделать.

– Вы отдали распоряжения?
– Спросил я. Бестужев отрешённо кивнул.

– Все владения взяты под усиленную охрану. Боярские дети возвращены в дружины, осталось только оповестить союзников и можно приступать к следующему этапу.
– После долгого молчания проговорил мой будущий тесть и тяжело вздохнул.
– Обещанную технику доставят на вторую точку. Всё по списку, исключений нет. О деньгах можешь не думать.

– Валентин Эдуардович...
– Я укоризненно покачал головой.
– Спасибо за заботу, но в этом вопросе я не уступлю.

– Хорошо. Вернёшь после "дела".
– Тут же с готовностью кивнул Бестужев. Но желание спорить с ним пропало начисто. Толку-то? Не я один могу быть упрямым, и судя по выражению лица и царящим в душе моего собеседника эмоциям, он уже вошёл в режим железобетонной стены, а с ней даже кувалдой не поспоришь. Ну и ладно. Предложенный вариант приемлем, а это главное. Да и... не придётся извращаться со съёмом денег со счёта.

– У меня для тебя ещё одна новость.
– Бестужев протянул мне небольшой белоснежный конверт с короткой, но витиеватой подписью. Я недоумённо приподнял бровь.
– Мила сегодня утром передала для тебя.

Приглашение в "Беседы", неофициальное... но за подписью главы рода. Ну, чего-то в таком духе я и ожидал. Не зря старался, значит.

– Пойдёшь?

– Почему бы и нет? Дядя Фёдор, не дед Георгий, с потрохами не сожрёт, хоть косточки да выплюнет.
– Я слабо улыбнулся.
– Ну а кроме того, я же не зря делал столько намёков в присутствии близняшек. Можно сказать, сам упорно напрашивался на эту встречу. А они девочки неглупые, хотя и резкие как... в общем, резкие, но понятливые, да.

– Ну, если ты уверен...
– Протянул мой собеседник.
– Тогда поторопись. С этими "ночными гостями", свободного времени у нас очень мало.

– Понимаю и затягивать не буду.
– Кивнул я и пробормотал, крутя в руках конверт.
– Одного не пойму, почему Мила не передала приглашение через Ольгу?

– Форма доверия, Кирилл.
– Пояснил Бестужев.
– Громовы демонстрируют, что не таят интерес от союзника своего родовича, и не собираются действовать в пику моей семье.

– Бывшего родовича.
– Дополнил я, на что Валентин Эдуардович покачал головой.

– В таких вопросах, "бывших" не бывает. Это же не штамп в паспорте, Кирилл.
– Заметил Бестужев и усмехнулся.
– И вообще, не ерунди. Это была всего лишь дань традиции, и поверь специалисту, Мила сделала всё абсолютно правильно. Она, вообще, девочка умная.

– Ну, раз уж вы так говорите...
– Протянул я.
– Уж кому и верить в подобных вопросах, как не окольничему Посольского приказа?

– Именно так.
– Покивал Бестужев и, бросив взгляд на огромные напольные часы, охнул.
– Чёрт! Кирилл, на выход! Ещё пара минут, и мы опоздаем на обед... а этого допускать никак нельзя, я не хочу ночевать на диване!

– Уважительная причина.
– Согласно фыркнул я, вылетая из кабинета следом за его медведеподобных хозяином. А поскольку как и всякий косолапый, Валентин Эдуардович двигался удивительно быстро для своих габаритов, то, в момент, когда мы с хозяином дома усаживались за стол, часы в трапезной успели ударить всего лишь один раз из трёх. Успели.

Я не стал терять время и сразу после обеда, подхватив близняшек под руки, шагнул на территорию поместья Громовых, прямиком в свою бывшую комнату. И вовсе не потому, что так уж опасался возможной слежки неизвестных или не хотел светиться на фиксаторах службы Гдовицкого, хотя последнее действительно лучше не допускать. Но первым и основным доводом в пользу нашего появления именно здесь, послужил тот факт, что это было единственное место в усадьбе, которое я помнил достаточно хорошо, чтобы открыть "окно". Точнее, одно из двух. Но появляться в медбоксе, было бы... опрометчиво. Там фиксаторы работают постоянно. Весело, конечно, за восемь лет жизни в этом имении, у Кирилла, оказывается, нашлось лишь два места, где он мог чувствовать себя в относительной безопасности и хоть и с натяжкой, но мог назвать своим жильём. Не домом, а лишь жильём. И всё из-за тётки с дедом! Ладно, к дьяволу... Хорошо уже, что такое место в усадьбе вообще нашлось, в противном случае, пришлось бы дождаться, пока сёстры доберутся домой и открывать "окно" уже к ним. А это потеря времени.

– Так, девушки. Сейчас отправляетесь прямиком к отцу и просите у него аудиенцию для меня. По дороге никому ни слова о моём присутствии. Особенно, Гдовицкому. Молча пришли к отцу, попросили и дождались пока я открою "окно". Всё ясно?
– В ответ, близняшки кивнули и выскользнули за дверь. А мне осталось только ждать.

Пока ученицы добирались до отца, я занимался тем, что осматривал свою бывшую комнату. И это было... скучно. Ну а что? Те же обои, та же мебель и прожжённый ковёр на полу. Отличий от того, как эта комната выглядела раньше - минимум. Пыль да пустые полки. В остальном же, всё как и было. Ностальгия? Тьфу! О какой ностальгии может идти речь в ЭТОМ доме?! Честно говоря, я прекрасно понимаю дядю Фёдора, кардинально сменившего обстановку и даже планировку основного корпуса усадьбы после ухода старого паука. Тоже, наверное, хреново себя чувствовал в старых интерьерах.