Гарри задумался. Просить что-нибудь для себя он считал неприличным. Мешала гордость. А вот для других…

— Профессор, вы не могли бы простить Гермиону за тот случай? Она очень сильно переживает о том, что вы до сих пор злитесь на нее. Пожалуйста, сэр.

* * *

Мадам Помфри направилась с мальчиком по дороге в сторону Хогсмита. Она предпочитала хранить суровое молчание, что вполне устраивало Гарри. Сам он размышлял о полученных подарках.

Когда он вернулся из больничного крыла в свою спальню, то обнаружил гору подарков и очень удивился, так как не ожидал подобного их количества. Вскрыв конверт дяди Вернона, он обнаружил в нем однопенсовик. Гарри ухмыльнулся про себя сходству их с дядей мыслей. А вот подарок от тети Петуньи и Дадли вызвал у него совсем иные чувства. Развернув упаковку, мальчик обнаружил альбом с фотографиями маленькой девочки. Оказывается, тетя где-то прятала детские фотографии его мамы. Мальчик искренне обрадовался такому подарку, ведь он даже мечтать не мог о подобном.

Но еще больше его удивил подарок от Дафны. Там тоже был фотоальбом. И в нем оказались колдографии его родителей! Как написала девочка, их сумела добыть ее мама, задействовав все связи своего любимого профессора Слагхорна, который преподавал зельеварение в школе до Снейпа. Гарри даже не представлял, как он сможет теперь отблагодарить миссис и мисс Гринграсс.

Подарками от Невилла и Гермионы были книги. Обе по защите от Темных искусств. Друзья проявили редкостное единодушие. А вот последний подарок был интереснее. Это был плащ серебристого цвета, и к нему прилагалась записка, что раньше он принадлежал отцу Гарри. Кто мог послать ему подобный подарок, Гарри даже не представлял. Но это не помешало ему тут же испытать плащ перед зеркалом.

Обдумывая происшедшее, мальчик не заметил, что они уже вошли в деревню. Мадам Помфри уверенно повела его в Три Метлы.

— Думаю, вам будет не лишним выпить пару чашек горячего шоколада.

Гарри не ожидал таких нежностей от строгого колдомедика, но отказываться, разумеется, не стал. Они сели за столик в дальнем углу и принялись за согревающий напиток. В это время в зале появилось еще одно знакомое лицо.

— Какая приятная встреча. Рад вас приветствовать. — Корнелиус Фадж олицетворял собой само удивление и радость. — Не зря сегодня решил заехать в Хогсмит. Мадам Розмерта, не принесете ли мне чашечку шоколада? Вы ведь не возражаете?

И министр с самым довольным видом уселся за их столик.

— Добрый день, сэр. Какая приятная СЛУЧАЙНОСТЬ встретить вас здесь. — Гарри не смог подавить усмешку в голосе.

— Здравствуйте, мистер Фадж.

— Нет, нет. Для вас, мадам Помфри, просто Корнелиус.

Мадам Розмерта принесла шоколад. Министр сделал пару комплиментов ее заведению, и она, довольная, ушла за стойку.

— А теперь давайте поговорим, зачем вы хотели встретиться со мной здесь. — Голос министра изменился. На мадам Помфри смотрел не милый мужчина в возрасте, а холодный политик, от которого можно ждать чего угодно.

— Мистер Фадж, я уже достаточно давно я наблюдаю некоторое небрежение руководства школы к состоянию здоровья учеников. Я обратила внимание, что вы неравнодушны к судьбе Гарри Поттера. Ваша с ним поездка на Хэллоуин и его интервью Пророку показывают, что вы находите общие интересы. — Тут лекарь рассказала о происшествии на Рождество. — Я вчера разговаривала с директором о столь несвоевременной командировке профессора Снейпа и о том, что никто из преподавателей в течении нескольких дней даже не обратил внимания на состояние мистера Поттера. Однако внятного ответа на поставленные вопросы не получила. Я в курсе ваших расхождений с директором и думаю, вы могли бы помочь улучшить отношение в школе к здоровью учеников.

— А что скажете вы, мистер Поттер?

— Я не считаю себя вправе оценивать руководство школы, сэр. Однако некоторые действия директора представляются мне странными.

Министр, казалось, был удовлетворен ответом мальчика. На минуту за столом повисла тишина.

— Мистер Поттер, вы знаете, в чем не совпадают наши взгляды с профессором Дамблдором?

— Нет, сэр. Но из разговоров с Хагридом я понял, что директор больше всего критикует вас по поводу недостаточного соблюдения статута секретности.

— Это так, — министр явно был доволен осведомленностью Поттера. — И основное различие наших позиций лежит именно в этой плоскости. Я считаю, что нам следует более тесно сотрудничать с немагическим миром. Дамблдор же, напротив, стоит за как можно большее разделение наших миров. У каждого из нас есть свои союзники. Пока еще это борьба идей, но скоро она может перейти и в политическую борьбу. А, учитывая вашу популярность в магическом мире, ваша позиция по этому вопросу достаточно значима.

— Я еще не могу судить о правильности того или иного, сэр. Но ваши взгляды мне пока больше по душе.

— Ну, вот и прекрасно, — перед Гарри снова сидел радушный «добрый дяденька». — Думаю, что мы сможем направить общественное мнение в вашу пользу, мадам Помфри. И я лично поговорю с Попечительским советом по этому поводу.

— Благодарю вас, Корнелиус.

— Даже не благодарите, ведь это мой долг. Ну а вы, мистер Поттер, проявили в этой непростой ситуации похвальное чувство долга. Скажите, у вас есть какая-нибудь мечта?

— Сэр, я бы хотел, чтобы мне и моим друзьям — Гермионе Грейнджер, Дафне Гринграсс и Невиллу Лонгботтому разрешили пользоваться палочками на каникулах. Ведь закон, ограничивающий юных волшебников, принят совсем недавно, и нарушения традиций не будет.