Гошу такие перспективы совсем не радовали, поэтому он в двадцать семь лет решил искать счастья в Москве. Родители понадеялись, что в столице ему вправят мозги, и даже сняли Гоше квартиру. В перспективе планировалось расширить бизнес до «точки» на Черкизовском рынке — Мекке всех «коммерсантов».

Я прониклась Гошиными проблемами настолько, что перезнакомила его со всеми людьми на журфаке, которые хоть как-то могли помочь с работой. Портила настроение только Варя, которая Гошу сразу невзлюбила и утверждала, что он меня нагло использует. Нет-нет, он даже и не думал меня использовать…

— Ты знаешь, мне предложили работу в журнале, — сказал Гоша как-то вечером, глядя с крыши вниз на темную улицу. — Тот парень, с которым ты меня позавчера знакомила…

— Это же здорово! — обрадовалась я.

— Я отказался, — вдруг посуровел он. — Знаешь, малыш, я подумал, что недостоин тебя…

— Господи, кто тебе наговорил этих глупостей?

— Но это же очевидно! — Гоша ходил туда-сюда по краю крыши, размахивая руками от волнения. — Мне в двадцать семь лет родители квартиру снимают и присылают деньги на еду, как школьнику!

— Это бред, Гош! При чем тут деньги?! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Не твою работу, не твои деньги, а тебя!

Он нахмурился.

— Глупости, малыш! Какая тут может быть любовь?

— Ты же сам говорил, что…

Гоша молча смотрел вниз. Я от растерянности не придумала ничего лучше, чем удрать домой: бросилась к маленькой дверце, которая вела на чердак, с трудом нашла свой люк (раньше одна ни разу не возвращалась) и спрыгнула на пол в пустой кухне. Узнать, что тебя не любят, — это пострашнее, чем крысы.

Вчера я подумала, что задела чувствительное мужское самомнение тем, что помогла Гоше с работой. Короче, сама во всем виновата, нужно срочно мириться. Вечером чуть полку на кухне не сломала, подпрыгивая на ней и протягивая руку в чердачную темноту. Его не было. Тогда мной был выбран путь нетрадиционный — через дверь, но Гоша не открывал, несмотря на то, что попытки дозвониться-достучаться все соседи слышали. Один мужичок даже вышел на площадку внизу и минуты три с любопытством наблюдал, а потом предложил:

— Да вы ногой попробуйте постучать, у меня жена всегда так делает!

Я что, навязываюсь? Искреннего возмущения хватило ровно на полчаса, а потом в потолок спальни тихо постучали. Быстро оделась, вбежала на кухню и открыла люк.

— Так я и знала, что тут кто-то бродит! — прямо над головой завопила тетя Клава. — У-у-у, нечистый!

Еле успела закрыть люк, но тут не выдержала многострадальная полка, и я оказалась на полу в куче рассыпанной муки, сахара и черного перца горошком.

— Женечка, ты что тут? — заглянула на кухню бабушка и тут же побила все рекорды, придумав блестящее объяснение: — Блинчики хотела испечь?

Я оглушительно чихнула, подняв целое облако муки, и разрыдалась от безысходности.

— Ну что ты, первый блин всегда комом, — утешала меня бабушка.

— Женька, ты уснула?! — Это Варя, она всегда прерывает мои романтические мечты самым наглым образом.

Чай давно остыл, два куска торта уничтожены, скоро начнется следующая пара, а я вчера поклялась на новых туфлях, что не буду вспоминать о Гоше (кстати, еще я клялась, что не буду злоупотреблять шоколадным тортом, опаздывать на лекции и жаловаться на жизнь…). Ненадолго меня хватило!

Девушки у нас на курсе подразделяются на три категории: Трудоголики, Невинные Жертвы Моды и Агрессивные Золушки. Первые работают с утра до вечера, а потом учатся с вечера до утра. Именно так должны вести себя идеальные студентки вечернего отделения. Трудятся они в основном на благо различных районных газеток и кабельного телевидения, но некоторым повезло чуть больше. Взять хотя бы Маню Небесную. Она редактирует новости в крупном информационном агентстве, поэтому всегда выглядит так, как будто только что посадила огромное поле картошки. Тяжелая у них там работа, в информагентствах. Однажды Маня так устала, что заснула прямо на лекции. Хотя… Это была лекция по логике, а там многим спать хочется, что вполне логично.

Невинные Жертвы Моды работают в различных журналах-газетах и телестудиях, чтобы иметь возможность нормально одеваться. А еще потому, что быть журналисткой сейчас модно. Томка с Варежкой абсолютно уверены, что я отношусь именно к этой группе. Заблудилась между ГУМом и ЦУМом и случайно поступила на журфак. Черт, а как же светлые мысли о великом будущем русской журналистики?! Впрочем, вся эта меркантильность — просто детские игры по сравнению с истинными целями представительниц последней категории. Эти мечтают только об одном: выйти замуж. Конечно, золушки во всех профессиях встречаются, но Агрессивные Золушки с диктофонами в руках особо опасны. Вспомнить хотя бы принца датского.