– Можешь Танюха, можешь, на моих руках застрял разбалованный эгоист, который кроме себя и своих интересов ничего и никого не видит и не слышит, но я несу перед ним и собой ответственность, от которой пока не открещиваюсь. Проследи, пожалуйста, за ним.

– В каком смысле, караулить возле училища?

Фрося кисло улыбнулась.

– Танюха, ты своей наивностью даже в этот момент пытаешься меня рассмешить. Я, имею в виду, с кормёшкой, стиркой, ну, и вечерами позванивай ему, чтобы не закуролесил.

– Ну, это не очень сложно, готовлю и стираю себе, заодно и его возьму под опеку, где трое, там и четвёртый. А, что с тобой или, как ты?... ой, запуталась...

– Танечка, доченька, я буду большую часть дня и, возможно, и ночи, рядом с Марком, я ему сейчас нужна больше чем кому.

– Мамочка, держи меня в курсе событий, когда Марк придёт в себя, позвони, я ему бульончик сготовлю и всё, что только он пожелает. Ты особо не мотайся, у меня ведь машина под боком, позвони и я подвезу, что надо.

– Танюшечка, я и не сомневалась в твоей преданности, ты должна в ближайшее время обменять тысячу долларов на наши деревянные, я уже на мели, от всего моего богатства осталось только пятьсот рубликов.

– А, ты же говорила...

– Говорила позавчера, а сегодня уже другая ситуация, да, и внуку купила обещанную крутую гитару за две с половиной тысячи.

– Мама Фрося, а у него совесть есть?

– Пока не замечала, но думаю, что пора её воспитывать.

И Таня поняла, что больше вопросов на эту тему задавать не надо.

От Тани Фрося вернулась в больницу, но никаких перемен не обнаружила - Марк был по-прежнему в реанимации и о его самочувствие никто не мог сказать что-нибудь конкретное. Фрося вышла из больницы и стала прогуливаться по её территории, надо было многое обдумать, ведь ближайшее, а тем более, далёкое будущее, в связи с произошедшим с Марком, виделось в очень смутном свете. Из раздумий её вывел голос Леона:

– Пани Фрося, как хорошо, что мне удалось застать вас здесь. Никто не помешает нам спокойно поговорить и попрощаться. Завтра в полдень я улетаю домой, сожалею, что мне это приходится совершать одному, но будем уповать на милость господню, на силу духа пана Марка, на ваше доброе сердце и заботливые руки...

– Пан Леон, как хорошо, что мы с вами нашли общий язык и не только в душевном понимании, но можем спокойно общаться, а иначе сейчас возникли бы огромные трудности.

– Да, это чудо, которое раз за разом нам дарует господь, ведь всегда в жизни, где-то убавляется, а где-то прибавляется, так и наша возможность общаться на польском языке. Пани Фрося, как мы уже говорили вчера, в случае надобности, вы смело можете обращаться в американское посольство, если у вас возникнут какие-либо трудности в больнице, с властями и в будущем налаживании ваших официальных отношений с господином Гальпером. Я ставлю вас в известность, что все личные вещи пана Марка изъяли из гостиницы ваши полицейские. Они выясняют, что из его вещей пропало во время нападения на него. Я уже выдал им всю информацию, какой располагал. Думаю, что подобные вопросы возникнут у них и к вам, но тут вам нечего придумывать, что знаете, то и говорите, они хотят по пропавшим вещам, напасть на след грабителей, но это уже их дело, а нам надо думать о будущем. Пани Фрося, я заверил ваши и наши официальные структуры, что был свидетелем, по-сути вашей с паном Марком помолвки, поэтому твёрдо стойте на этом, чтобы в будущем у вас не возникло никаких проблем. А сейчас...

Он опасливо оглянулся, за локоть отвёл женщину за какую-то постройку и быстро засунул ей в сумочку свёрнутую пачку долларов.

– Пани Фрося, не смейте отказываться от моей помощи, это деньги не на ваше пропитание и развлечения, это помощь моему партнёру по бизнесу, к которому я испытываю самые хорошие дружеские чувства, а в будущем, даст бог, мы с ним сочтёмся.

И американец впервые допустил с нею фамильярность, похлопав Фросю с улыбкой по плечу. - Пан Леон, вы мне глубоко симпатичны, я не буду пренебрегать вашей помощью, а особенно на данный момент, когда эти средства могут помочь Марку вылезти из тяжёлого положения. Не обессудьте меня за напоминание, но я и моя невестка, ждём от вас и ваших еврейских организаций помощи по розыску моего сына и возможном выкупе его из плена.

– Пани Фрося, об этом я только что хотел сказать, но вы опередили меня и в этом нет никакого греха, ведь речь идёт о вашем родном человеке, а в случае с вашей невесткой, о любимом муже. Сразу по возвращению в Штаты я предприму всё от меня зависящее, чтобы организации, о которых мы с вами говорили, приняли судьбу вашего сына, как это надлежит сделать.

– Пан Леон, вы можете рассчитывать на дружбу и благодарность до последнего моего дыхания.

– Полно, пани Фрося, полно, будьте здоровы и счастливы, а я пойду хоть через стекло попрощаюсь с господином Гальпером.