– Ну, и на том спасибо, но позвони предварительно, а то ведь будет лето, а в это время я часто провожу дни на даче.

– Постараюсь. Мам, я от Алеся знаю, что наша святая Анна накопала что-то обнадёживающее в Афганистане, продолжения от неё не поступало?

– Пока нет, но теперь живём надеждой.

– Привет Тане и детям, деньги за содержание Алеся я тебе завезу...

– Анжей, ясновельможный пан, если только для этого ты собираешься заехать ко мне, то понапрасну не напрягайся, бабушка не разорилась и будем считать, что на него пошли деньги за Волгу, которую ты подарил Сёме с Таней, мы её в ближайшие дни собираемся продавать.

– Мама, а почему ты, собственно говоря, язвишь?

Средний сын неожиданно перешёл на русскую речь. За ним и Фрося:

– Андрейка, ты мне ничего в этой жизни не должен, ну, если только немножко больше уважения и внимания, но и от этого я тебя освобождаю, привет пани Ванде.

И трубка с грохотом опустилась на рычаг. Фрося в сердцах ударила кулаком о ладонь второй руки - ну, подумай только, каков сухарь, ведь одно время казалось, что в их отношениях лёд тронулся и пусть не горячая любовь, но добрая дружеская связь существовала. Наверное, тогда Семён сцементировал их отношения, а сейчас расстояние и прежние обиды в нём закипели с новой силой, а может быть, он просто стал к родственникам совершенно чужим. На завтра у неё был назначен приём в американском посольстве, и она очень рассчитывала на эту встречу, потому что через эту Джесику надо передать Леону информацию Ани и каким-то образом выяснить адрес или телефон Марка, душа за него была не спокойна и более того, всеми её фибрами она стремилась к нему. Пройдя охрану, где удостоверились в предварительной записи госпожи Вайсвассер, тщательно проверили её паспорт, и она в назначенный час зашла в поразивший крупными размерами кабинет, где за столом, пристально, глядя на вошедшую, восседала Джесика Гартнер. Доверительного разговора, как и ожидала Фрося, не получилось. Представитель посольства оказывается не знала русского языка и, выяснив, что Фрося, в свою очередь, не знает английского, вызвала в качестве переводчика молодого мужчину, которого она видела вместе с госпожой Гартнер в больнице у Марка. Тот представился Ником Ридом и уселся сбоку от стола. Выслушав сообщение Фроси, они посовещались между собой и молодой человек перевёл смысл их разговора:

– Госпожа Вайсвассер, мы донесём вашу информацию до определённых инстанций и заверяем, что нашей страной будет сделано всё возможное, чтобы вызволить из плена вашего сына. У вас есть к нам ещё вопросы?

– Да, мне необходимо от вас получить адреса и телефоны мистера Леона и Марка, они не успели мне их дать, а я очень волнуюсь за судьбу моего гражданского мужа, ведь мы не успели оформить наши отношения по известным вам причинам.

Женщина с мужчиной быстро заговорили, Фросе даже показалось, что они спорят между собой, но, наконец, переводчик повернулся к посетительнице.

– Госпожа Вайсвассер, мы не можем брать в расчёт словесные заявления, поэтому ваши претензии на въезд в Соединённые Штаты Америки для объединения семьи, считаем не основательными. Пока не обнаружен и не освобождён ваш сын из Афганского плена вы также не можете считаться человеком, гонимым по политическим соображениям. Можем вам посоветовать выехать на постоянное место жительства в Израиль, зная вашу историю жизни, вы имеете на это основания.

Фрося резко отодвинула от стола свой стул и вскочила на ноги.

– Я, что у вас просила политического убежища или вонючих советов, я просила дать мне номера телефонов людей, с кем бы я хотела переговорить по важным вопросам...

– Госпожа Вайсвассер успокойтесь, нечего здесь показывать свои нервы, имейте выдержку дослушать нас до конца. Так вот, мы переговорим по телефону с господами, о которых вы хотели получить информацию и выясним у них, хотят ли они с вами поддерживать связь, а если да, то они сами с вами свяжутся. Оставьте нам ваш номер телефона в любом случае, потому что нам надо будет вас информировать о вашем сыне, если к нам поступят о нём новые сведенья.

Фрося смерила презрительным взглядом не приятную ей парочку и процедила сквозь зубы:

– Я попробую обойтись без вас и вашей помощи, как я уже сказала, моя дочь сейчас находится в Афганистане с миссией Красного Креста, а она, чтобы вы знали, знаменитый на весь мир профессор и она доведёт до сведенья нужных лиц, как со мной обошлись в американском посольстве в Москве. Гуд бай.

После посещения американского посольства, Фрося несколько дней не находила себе места, от возмущения она буквально клокотала, не зная куда излить свой гнев. Конец апреля и она рванула на дачу, три дня приводя её в порядок, вооружившись кистями, метлой, лопатой и граблями. Тяжёлая работа и свежий воздух привели её вновь в состояние, когда она могла трезво взглянуть на происходящее вокруг и начать снова действовать, согласно сложившимся обстоятельствам. Вернувшись в Москву, узнала от Тани, что ничего в её жизни особенного не произошло, позвонила Карпеке в кооператив, но того на месте не оказалось. В его квартире тоже никто не подошёл к телефону, и она свою затею перенесла на вечер. Дело в том, что её вдруг осенило, что у Валеры может быть телефон Марка, ведь в своё время, они иногда связывались, ведь были цветы на её шестидесятилетие от Марка, которые ей вручил в ресторане Карпека. Конечно, это было уже очень давно, но кто его знает, чем чёрт не шутит, да и при последней встрече тот мог дать свои координаты. Фрося не могла себе простить, что не взяла телефон у Леона, но разве она ожидала, что Марк выкинет такой фокус, наверное, и его деловой партнёр не ожидал, иначе бы обязательно оставил свои данные, ведь это был, на её взгляд, очень порядочный и добрый человек. Только на следующий день, а это было первого мая, Фрося дозвонилась на квартиру к Карпеке, телефон подняла Галка:

– Ах, Фросенька...

И она не то фальшиво, не то пьяно заплакала.

– Галя, в чём дело, что с Валерой?

Фрося сразу поняла, что друг попал в беду.

– Допился скотина, чуть на тот свет не ушёл, а мне тут расхлёбывай с его кооперативом, милицией и бандитами бритоголовыми...

– Галя, где Валера и, как он сейчас себя чувствует, а про остальное потом поговорим...

– Где, где... в больнице, в кардиологическом центре, уже третий день, забрала его скорая прямо с постели с обширным инфарктом, уже было посинел и почти не дышал, а ещё и пьяный, врачи не хотели к нему даже подходить.