И вот Клевер привычно чиркнул спичкой, в печке весело затрещали дрова, и из трубы летающего домика повалил дым. Трындя два раза задвинула заслонку, раздались протяжные прощальные гудки и домик начал медленно подниматься в небо. Суслики, все, как один, достали платочки и начали ими размахивать, время от времени утирая слезы. Внутри домика тоже не обошлось без рыданий - Карола стояла перед окном и, пока можно было еще что-то разглядеть на земле, махала своим розовым платочком. Да и у остальных глаза были на мокром месте.

Обратный полет, благодаря попутному ветру, занял намного меньше времени, чем ожидалось. Никаких приключений на этот раз не было. Карола быстро выучилась управлению воздушным судном и всегда стояла у руля, когда Трындя вылетала на поиски блестящих сокровищ. Кроме того, она взяла на себя приготовление еды и всегда баловала путешественников чем-нибудь вкусненьким. Клевер даже попросил у нее рецепт приготовления оладьев из бананов с орехами, чтобы баловать ими своих московских друзей друзей и Грету по праздникам. Наконец, показались индейские вигвамы, и стало понятно, что долгая дорога подходит к концу.

Встречать воздушный домик опять высыпали все индейцы, их гости, индейские собаки и суслики. Нет слов, чтобы описать радость встречающих. Суслики проявили по отношению к Кароле чудеса учтивости и сразу повели ее в подземный город, чтобы представить Королеве и начать организацию выборов. Путешественников же окружили радостные индейцы, и те начали рассказывать обо всем, что случилось во время полета. Выяснилось, что в эти края тоже дошли слухи о битве с обезьянами и коричневой змеей, но точно было неизвестно, кто были герои, победившие в этом сражении. Все были горды и счастливы, когда узнали, что это были Клевер, Трындя, Фаня, Груня и Петр. Индейцы потрясали копьями и томагавками, а собаки устроили настоящий концерт. Теперь они смотрели на Клевера совсем другими глазами.

На следующий день у сусликов были выборы Королевы. Разумеется, ею стала, по единодушному решению, Карола. Состоялась передача власти, а дальше произошло то событие, ради которого Клевер прилетел в Америку. Из ворот города вышла делегация сусликов. В своих лапках они с благоговением держали Трубку Мира и торжественно передали ее индейским вождям, нарядившимся по этому случаю в самые праздничные свои наряды. Не теряя времени, вожди пошли в Главный Вигвам и занялись ритуалом заключения вечного мира между всеми индейскими племенами.

Вот так и закончилась эта история. В заключение надо сказать, что, узнав, что у сусликов появилась новая Королева, прилетевшая из далеких краев, в город начали возвращаться суслихи. Почему это случилось, Клевер точно не понял, но он точно знал, что теперь им каждый день дарят цветы и подарки, берут на футбол, ходят с ними в театры. Кроме того, суслики начали убирать в своих квартирах и по праздникам печь оладьи из бананов. Пока так будет продолжаться, одиночество сусликам не угрожает.

А через несколько дней Клевер уже подлетал на быстроходном американском самолете к Москве. Его сопровождала та же делегация во главе с Ангри, что несколько недель назад забирала из Москвы для проведения поисков Трубки Мира. В специальном футляре Клевер вез американскую медаль. На ней была надпись: "Лучшему сыщику". В другой красивой коробочке была Почетная грамота. Но Клевера больше интересовала сейчас другая коробочка. Та, с которой ждала его в аэропорту жена Грета. В коробочке, что была у нее в руках, лежала та самая, любимая Клевером московская косточка. Обняв Грету и почувствовав запах косточки, Клевер подумал: "Наконец-то я дома!"

Приложение: рецепт банановых оладьев, которые жарила Карола: на два банана добавить 100г молотых орехов и 0.5 стакана манки(можно густую манную кашу), 1яйцо, при желании добавить изюм. Жарить на подсолнечном масле.

Одноклассница.

Леша Горшков, наверное, был из тех, кого называют вечными студентами. Он уже учился когда-то в нашем институте. Знал в старинном здании все входы и выходы, был знаком с преподавателями и за руку здоровался с деканом. Немногословие и мудрая улыбка поднимала его над толпами шумных недорослей, впервые оторвавшихся от материнской юбки. Казалось, что все, видевшееся нам мало-мальски значимым, он уже испытал на себе. Знал ветеранов институтской альпсекции, когда-то занимался боксом, ходил в геологические маршруты и работал на буровой. У него постоянно не было денег, одежда была та, которую он сам мог себе купить. От него пахло табаком и холостяцким бытом. Но было что-то еще, что выделяло его среди других 23-летних институтских стариков. Тех, что тоже и в армии послужили, и поработали в экспедициях, и дымили как коптильни, и также страдали от безденежья. Была в нем теплая интеллигентская неуверенность и почти детская незащищенность, странно сочетавшаяся с ощущением надежности и бесстрашием дворового авторитета. Доброта, мягкость и боязнь обидеть уживались, если было необходимо, с твердостью и прямотой. Он был талантливый человек, но, думаю, не знал ни самого этого факта, ни, конечно, того, в чем заключалось его призвание. Институт с нами вместе он не закончил - ушел в академический отпуск с четвертого курса. Никто из знакомых никогда его больше не видел. Никто не знает, что с ним стало, в чем проявились его таланты и кого он сейчас греет своим теплом.

Эти выходные Леше, наконец-то, удалось провести в городе. От буровой до него было километров 15 - совсем немного для 22-летнего парня, соскучившегося по благам цивилизации. Программа была обычная - баня, ресторан, вечер с буровым мастером, у которого была выходная неделя и городская квартира. И в ресторане все, как будто, хорошо складывалось. И деньги были, и девчонки веселые попались.

Весь вечер испортила назойливая девица, сверлившая Лешу взглядом из другого конца зала. Просто некуда было от этого взгляда деться. Она напомнила щенка - спаниеля, из детства, который часами не отводил от Леши глаз. Но главное, она была чем-то похожа на одноклассницу, с которой было много чего связано, что никогда не улучшало Лешиного настроения. Несколько раз он даже почти решился к ней подойти, но не подошел - каждый раз что-то отвлекало.

В общем, настроение было испорчено. Девиц, к немалому их неудовольствию, проводили домой, а сами еще часов до четырех утра сидели с буровым мастером на кухне в его квартире и опустошали запасы спиртного из холодильника. Из-за этого проснулись позже, чем планировалось. А это было важно, так как чтобы попасть с утра на работу, нужно было успеть к переправе через Юлу до пяти часов вечера, позже никакими силами лодочника работать было уже не заставить.

Места были северные, километров 300 к юго-востоку от Архангельска. Дорога, хорошо наезженная гусеничными вездеходами, тракторами, "Уралами" и начальскими "УАЗиками", шла прямо через тундру. Но надежды встретить здесь попутку не было никакой. По эту сторону реки бурение было уже закончено, и теперь на оставшиеся скважины транспорт шел, делая большой крюк, через мост недалеко от Сылоги.