— Ганс я не знаю, кто ты теперь, но раз уж ты так говоришь, то у меня есть просьба. Мы женщины бывалые и знаем что происходит когда случаются такие дела, но у меня есть воспитанница. Ей всего четырнадцать лет и, если сможешь, спаси ее от своих солдат.

Проговорив это, Анна вытолкнула из-за спины худенькую девочку, в уродливом чепце испуганно смотрящую на меня. В тонких руках она судорожно сжимала большую корзину с только что постиранным бельем как будто от того удержит ли она ее зависела ее жизнь.

— Анна, даю тебе слово что ни с тобой, ни с твоей воспитанницей, ни с прочими маркитантками ничего не случится. Если вы выходили старика Фридриха, то за одно это я прикажу защищать вас будто вы не полковые дамы, а воспитанницы пансиона для благородных девиц.

— Ну, уж так-то стараться не надо, — вдруг вставила она из особенно потасканных «красавиц», — право, если в твоем полку мальчик, все так же хороши, то защищать надо будет не нас.

Ее слова были встречены громким хохотом всех присутствующих, включая меня и подъехавшего фон Гершова.

— Мой кайзер, — сказал он, отсмеявшись, — на воротной башне выкинули белый флаг вызывая на переговоры. У вас будут на это счет какие-нибудь распоряжения?

— Только одно, если хотят переговоров — пусть приходят к нам. Это сразу поставит их в подчиненное положение. Пусть их коменданту так и передадут, а пока распорядись чтобы мне приготовили шатер. Не принимать же парламентеров в чистом поле. И приставь к этим добрым женщинам охрану, может они и не слишком добродетельны, но за ту услугу что оказали мне я у них в долгу.

Кароль кивнул и отправился выполнять распоряжения, а я обратил, наконец, внимание на продолжавших стоять рядом босых Федьку с Мишкой.

— Хвалю за службу, бойцы! Ступайте одеваться, да потом вот этих двух женщин отведете к моему шатру, мне еще с ними потолковать надобно. И смотри Миша, чтобы тебя Федька опять с пути истинного не сбил, я ведь только на тебя надеюсь!

— Все исполним государь, — с поклоном отвечали оба лоботряса и кинулись выполнять распоряжение.

— Ох, пусти козлов в огород, — покачал я головой.

— Добрый господин, простите если я по незнанию говорила с вами неучтиво, — присела в книксене Анна, очевидно услышавшая как ко мне обращался Лёлик.

— Ну что ты, Анхен, мы ведь старые друзья, к тому же, ведь ты догадывалась кто я, не так ли?

— Ну, вы были не слишком похожи, но прочих рейтар, господин…

— Я герцог Мекленбургский, а теперь еще и русский царь.

— Так значит, Карл не ошибался на ваш счет?

— Нет, он не слишком сообразителен, но он не дурак и все правильно понял. Кстати, ты ведь подруга командира?

— Да, ваше величество, только командир у нас другой.

— Вот как?

— К несчастью, наш прежний командир погиб в одной из стычек.

— Жаль, а кто же заменил его в эскадроне и твоем сердце?

— Вы верно хотели сказать в моем фургоне?

— Анхен, не говори так, я ведь ревную.

— Боже правый, есть люди которые не меняются, хоть надень на них рейтарскую форму, хоть герцогскую корону. Боюсь, стань вы даже императором всего мира, язык у вас останется прежнего рейтара Ганса. Да я, как и раньше подруга командира эскадрона, только зовут его теперь Карл Гротте.

— Хм, неожиданно. Из сержантов в капитаны?

— Так случается, убили прапорщика и он занял его место, погиб лейтенант и освободилась еще одна вакансия, а потом несчастье случилось с командиром. Вы же сами сказали что он далеко не дурак.

— Верно, а скажи мне, прелесть моя, а он верен пану Храповицкому?

— Странные вопросы вы задаете. Рейтары верны тем кто им платит, а что пан Остророг, что пан Храповицкий платили до сего дня жалованье весьма исправно. Чего не скажешь о наемниках польского короля.

— Что тебе известно об этом?

— Да это совсем не секрет. Все знают что шотландцы и ирландцы из здешнего гарнизона довольно давно не получали денег. Я даже слышала, как их полковник Дуглас ругался по этому поводу с паном Храповицким.

— Очень интересно, а у вас, значит, поводов для беспокойства нет?

— Нашим парням не на что жаловаться. К тому же если помните, Карл сильно недолюбливал одного принца.

— Я понял тебя Анна. Вон видишь, раскладывают мой шатер. Эти ребята отведут вас туда, и можешь всем говорить, что ты моя камеристка, помнишь, я обещал тебе это место?