– Блин!
– вскрикнул я от боли, бросая дотлевший до фильтра окурок на землю и затряс рукой.
– Обжёгся...

– Дурак, - резюмировала Света и, бросив сигарету, придавила уголёк ногой.
– Поедем?

Возражать никто не стал.

– Короче, Марья в деревню вернулась, - продолжил мой друг, выруливая обратно на середину грунтовки.
– Никому ничего не сказала, но люди и так всё поняли. Она как будто потухла, не улыбалась больше, не шутила, не помогала никому. А через неделю её в лесу нашли, она на вожжах повесилась. Нашёл её якобы ребёнок какой-то, пока грибы собирал. Побежал он в деревню, взрослых собрал, пошли они Марью из петли вынимать. Приходят - а тела нет нигде. Только по всем соснам вороны сидят, да конец вожжей свисает. Говорят, выглядели вожжи так, будто их птицы переклевали.

– Вороньё её из петли вынуло?
– поинтересовалась Юля и с мрачным лицом покачала головой. Будто расшифровала тайный знак. Показушница.

– Вроде того, да, - ответил Денис и продолжил: - Тело тогда так и не нашли. Зато бабка, которая Марью вырастила, стала с ума сходить. Перестала людей принимать, только ходила по деревне кругами да причитала, что, мол, забрали вороны Марьюшку её да своей атаманшей сделали. Ну, народ тогда хоть и суеверный был, но всё отмахивались от бабки. Мало ли какой зверь мог тело в лесу прихватить? Ну, медведь какой или ещё кто. Но в деревне ворон прибавляться стало. Ну, то есть так-то они всегда были, но тут просто нашествие какое-то началось. На всех домах, на всех деревьях сидели. Не кричали, не переругивались. Просто сидели да по сторонам таращились. Как будто искали кого-то. Вреда и убытка от них, в общем-то, никакого не было, так что местные сильно не переживали, даже подкармливать их стали. Ну, вроде как в память о Марье. Так год и прошёл, с воронами бок о бок. А потом явился к бабке посетитель из соседней деревни.

– Тот самый парень?
– догадался я.

Денис кивнул:

– Он самый. И не один явился, с женой. С беременной.

Светка тихо прошептала ругательство, а Юля лишь осуждающе покачала головой. Впрочем, глаза у неё горели: видимо, ожидала сцены со справедливой расплатой.

– Он, конечно, знал, что с бабкой происходит, но у жены его какие-то очень серьёзные проблемы были, а лучше неё никто роженицам не помогал. В общем, неизвестно как, но уговорил он бабку принять пациентку. Да та не очень-то сопротивлялась. Только глядела на него и на ворон как-то странно, будто ждала чего-то. И дождалась. Как только беременная в дом к бабке зашла, вороны со своих мест снялись и все, как одна, полетели за ними следом. Огромная стая, несколько сотен птиц. Ломились, говорят, всюду: в окна, в двери. Галдели так, что уши закладывало. В несколько секунд заполнили буквально весь дом. Изба была ими просто битком набита, и никто не видел, что там внутри происходит, только крики доносились...

Денис замолчал, отхлебнул кофе. Поля тем временем закончились, и мы въехали в лес. Деревья ещё не обступали нас плотной стеной - пока что вокруг были молодые тонкие стволы. Все молча ждали продолжения.

– В общем, - Деня не стал долго томить, - через несколько минут вороны стали улетать. Так же, сплошным потоком. В окна, в двери. Вылетали из избы и улетали куда-то над лесом. Люди стояли и смотрели, как стая рассеивается. Молча, уже без карканья. Будто сделали дело и теперь, удовлетворённые, по домам разбредаются. В избу, конечно, сразу заходить побоялись. Мало ли что. А потом собрались, нашли трёх мужиков самых отчаянных, да отправили их на разведку. Они из избы выскочили почти сразу, как зашли. Не знаю, наверное, их ещё и тошнило. Меня бы стошнило точно. Короче, вся изба была кровью заляпана. Стены, потолок, полы, печка, мебель - всё, короче. Жена того парня на лавке лежала. Выпотрошенная, как рыбина. И как будто выклеванная изнутри. То есть вообще без внутренних органов.

– Чёрт, Денис...
– пробормотала Светка, но мой друг продолжил, словно не слышал её:

– И парень там же валялся, рядом. Задушенный концом вожжи, на которой Марья повесилась. Не тем концом, который на дереве остался. А посреди этого всего сидела бабка и всё повторяла: "А вот и Марьюшка ко мне в гости зашла"...

– Жутковатая легенда, - после продолжительного молчания прокомментировала Света.

– Ну, завтра сможете в некотором смысле прикоснуться к истории, - ответил наш рассказчик.
– Я же говорю, все места действия основные сохранились, и Девичий камень, и та самая сосна, на которой Марья повесилась, даже от бабкиной избы... Чёрт!

Денис резко ударил по тормозам и вывернул руль, а через мгновение в лобовое стекло с моей стороны ударилось что-то грузное. Я инстинктивно пригнулся и упёрся руками в торпеду автомобиля, девчонки взвизгнули. Машина, пропахав задними колёсами мягкую лесную почву, застыла поперёк дороги. Мой друг быстро покрутил головой, оглядывая нас:

– Все целы?

– Все... Что это было такое?

– Не знаю, что-то в лобовуху прилетело. Пойдём посмотрим?

Он вопросительно смотрел на меня, сжав руками руль так, что побелели костяшки пальцев. Идти не хотелось ни ему, ни мне. Но оба понимали, что, реши мы оставить всё как есть, мысль о том, что мы пропустили нечто важное, нас не отпустит ещё очень долго. В итоге я кивнул:

– Идём.

Мы уже преодолели полосу молодых деревьев, и машина стояла среди огромных стволов, увенчанных заслоняющими небо кронами. Тьма сгустилась у самой земли, и ощутимо похолодало. Дыхание вырывалось из наших ртов облачками пара, а тяжёлый запах смолы, казалось, вливался в наши лёгкие густым киселём. Пошарив по карманам, я достал мобильный телефон и включил фонарик, разрезав темноту лучом белого света. Жуть немного отступила. У нас были фонари и фары - значит, не так всё и плохо.

– Чувствуешь?
– вполголоса поинтересовался Денис.

– Что чувствую?

– Запах.

Я принюхался. Пахло сосновым бором. Ночью и сыростью. И ещё чем-то, сладковато и мерзко.

– Блин, Дима, ты только посмотри, что за мерзость...

Я посмотрел. И почувствовал, как к горлу подкатила тошнота. На дороге под нашими ногами валялась ворона. Но она погибла не от удара о лобовое стекло, а уже была мёртвой, и достаточно давно. Пернатое тело раздулось, кое-где проступили кости. Из раззявленного клюва торчал, извиваясь, белый червь. Деня издал непонятный булькающий звук и торопливо отвернулся.