И Надежда Ивановна упоенно продолжила:

– Была в мебельном магазине - там такие кровати! Мечта! Хоть раз в жизни полежать на такой!

Седовласый призер молча слушал и только крепче сжимал свои зубы.

– Все равно как-то стрёмно, - промолвил он наконец.
– Мошенников развелось слишком много. Подпишем сейчас мы эти бумаги и ни фига не получим. А через какое-то время нагрянут молодчики и скажут: делитесь! С вас такая-то сумма! Докажи им потом, что мы с тобой шиш чего получили!.. Предъявят нам этот бланк с нашим согласием, приложат к нему какой-нибудь чек на отправку нам денег. А то, что мы их и не видели - пойди докажи!

Андрей Кузьмич еще долго перебирал возможные осложнения и в итоге сказал, что надо бы посоветоваться со знающим человеком.

Надежда Ивановна считала мужа излишне придирчивым, но против совета со сведущим человеком не возражала. Таковым, по ее представлениям, являлся Исай Борисович Кацман, их сосед по подъезду.

Кацман был парикмахером, мастером женских причесок, и, на первый взгляд, не мог быть экспертом послания.

– Он - еврей, - аргументировала свой выбор Надежда Ивановна, - а евреи все умные и с деньгами.

– Он - хитроумный, - уточнил Андрей Кузьмич.
– С ним ухо надо востро держать.

– Исай Борисович под восьмое марта мне сделал прическу почти что бесплатно. Говорит: по-соседски...

Аргумент был, конечно, сомнительным, но альтернативы у Панина не оказалось, и он согласился на парикмахера.

Открыв Панину дверь, Кацман окинул его неприветливым взглядом: старомодный, тщедушный сосед с бесцветным характером ему откровенно не нравился, и он хотел ограничиться с ним краткой беседой в прихожей. Но тема показалась настолько значительной, что Исай Борисович пригласил Панина в зал и попросил супругу, Розу Семеновну, дать им возможность остаться наедине.

– Мы имеем с уважаемым гостем серьезный деловой разговор, - произнес многозначительно он.

Роза Семеновна немедленно удалилась на кухню.

– Это оферта!
– сказал заинтересованно Кацман, перечитав все бумаги, вложенные в конверт.

Было понятно, что кроме парикмахерских дел он был знатоком и финансовых.

– Вот! И я говорю, что афера, - подхватил угодливо Панин.
– Такие деньжищи!..

– Не афера, а оферта, - поправил, поморщившись, Кацман.
– Оферта - это такое публичное предложение, от которого предлагавший не может отказаться, если оно будет принято. То есть, если вы даете согласие на получение приза, то они просто обязаны будут его вам вручить...

– Но они ставят условия...

– Какие?..

– Во-первых, письменное согласие...

– Но это же для вас очень выгодно!
– Исай Борисович повторил сущность оферты.

– Во-вторых, - продолжил сомнения Панин, - мне нужно сделать заказ на товары, совсем нам не нужные.

– На какую сумму?..

– Тысячи на полторы...

– И вы из-за каких-то полутора тысяч согласны потерять три миллиона рублей?!..

Андрей Кузьмич выдвигает одну за одной другие причины сомнений, но Исай Борисович так убедительно их развевает, что Панин потихоньку оставляет свои опасения. Но - потихоньку.

Кацман смотрит на соседа как на неизлечимого чудака и вкрадчиво предлагает:

– Давайте сделаем так: я плачу за вас эти деньги, а вы, с получением приза, платите мне от него пять, скажем, процентов...

Андрей Кузьмич вспомнил свои слова об остроте органа слуха в общении с этим соседом и ужаснулся:

– Сто сорок тысяч рублей?!.. Вы платите полторы тысячи, а вам - сто сорок?!..

– Я не настаиваю, - пожимает плечами Исай Борисович.

– Давайте процент, - сказал Панин, опасаясь остаться с проблемой один на один.
– Двадцать восемь тысяч рублей!.. Это так много!..

– Пять процентов!
– произнес Кацман твердо.
– Пять процентов, и закончим эту торговлю...

Андрей Кузьмич хотел взять время на обдумывание условий соседа, но вспомнил, что ответ должен быть послан немедленно, так же быстро должен быть сделан заказ. Исай Борисович, уже ознакомленный с текстом, тоже не давал время подумать:

– Если у вас ко мне все, до свиданья, - сказал он категорическим тоном.

– Согласен, - промямлил Андрей Кузьмич.

Кацман тут же выдвинул ящик стола и достал деньги.

– Пишите расписку на пять процентов, - потребовал он.
– Пишите, что с получением приза вы должны отдать мне сто сорок тысяч рублей.

– Именно при условии получения?

– Именно так.

Панин решил, что такое требование справедливо, и накарябал расписку. В ней он крупными буквами написал, что деньги он отдаст только при получении приза, и дважды подчеркнул эту фразу.

Условие: непременно сделать заказ из каталога, они обсуждали вместе с Надеждой Ивановной.