Теперь надо было решать, что делать с тушей. Даже на санях дотащить медведя до поселка не представлялось возможным.

Кремнев залез в рюкзак и достал нож. Надо было торопиться. Меньше всего на свете ему хотелось провести в тайге еще одну ночь.

Кремнев подошел к поселку, когда начали сгущаться сумерки. Первым, что он увидел на подходе, был военный вертолет.

«Похоже, отпуск закончился, — подумал Егор. — Может, оно и к лучшему».

Прихрамывая, он поволочил сани с разделанной медвежьей тушей к дому дяди Матвея.

Несмотря на то что рана оказалась неглубокой, нога болела. Впрочем, в арсенале дяди Матвея всегда имелся полный набор самодельных мазей, способных поднять на ноги кого угодно.

Сам дядя Матвей встретил Кремнева во дворе.

— Егор, — зашептал он ему на ухо, — там за тобой люди прилетели. Говорят, из Москвы. В доме сидят.

— Давно?

— Второй день.

— Это свои.

Дядя Матвей обошел сани и придирчиво осмотрел трофеи.

— Завалил все-таки зверюгу?

— А то?

— Здоровый гад был! — дядя Матвей посмотрел на Егора. — А с ногой что?

— Да лапой задел слегка. Я продезинфицировал, перевязал. Но все равно побаливает.

— Ничего, — махнул рукой дядя Матвей, — это мы сейчас быстренько вылечим.

— Восьмидесятиградусной? — улыбнулся Кремнев. — На кедровых орехах настоянной?

— Ну и этой тоже, — подтвердил дядя Матвей. — Само собой. Как же без нее?

В избе за столом сидели двое. Пилот вертолета и человек в штатском. Несмотря на молодость он был абсолютно лыс. Не брит наголо, а именно лыс. При виде Егора он поднялся с места.

— Здравствуйте, Егор, — ничего не выражающим голосом произнес он, — давно вас дожидаюсь. Моя фамилия Севастьянов. Олег Севастьянов.

— Кремнев.

— Я от полковника Уколова. Вас срочно вызывают в центр. Я бы связался с вами раньше, но вы были недоступны.

— Тайга, — развел руками Кремнев. — А зачем я так срочно понадобился Уколову?

— Мне это неизвестно. Мне поручено обеспечить вашу доставку.

— Больше вопросов нет, — Егор насмешливо посмотрел на Севастьянова. — Надеюсь, вы не собираетесь мне предложить лететь тут же?

— Вообще-то мы должны были быть в Москве еще вчера, — занервничал Севастьянов. — А что? У вас какие-то сложности?

— Если не считать того, что я три ночи провел в тайге, охотясь на медведя-людоеда, который попытался оторвать мне ногу, то никаких, — Егор заново натянул рукавицу. — Полетели. Как раз в темноте прекрасно долетим. Правда? — он посмотрел на пилота, которого судя по выражению лица перспектива лететь ночью совершенно не обрадовала.

Севастьянов в свою очередь тоже посмотрел на пилота.

— Лучше до утра подождать, — пилот шмыгнул носом. — Синоптики метель обещали. Застрянем в тайге, и все, поминай как звали.

— Хорошо, — принял решение Севастьянов. — Вылетаем завтра утром. Но мне надо связаться с Уколовым.

— Связывайся, — кивнул Кремнев. — А я пока пойду переоденусь.

Когда он вернулся обратно, Севастьянов все еще тщетно пытался установить связь.

— Не ловит, — он с озадаченным видом посмотрел на Кремнева. — Надо попытаться через вертолетную рацию.

— Не надо. Мой поймает.

Кремнев набрал номер.

— Николай Георгиевич? Это Кремнев. Я тоже рад вас слышать. Завтра вечером буду в Москве. Нет, раньше никак не получится.

— Хороший телефон, — завистливо протянул Севастьянов. — Какая модель?

— Персональная, — Егор убрал телефон в карман. — Спецзаказ.

Тем временем в дом вернулся дядя Матвей, неся перед собой огромную медвежью голову. Появление головы вызвало бурную реакцию у пилота вертолета. — Ни фига себе! — присвистнул он. — Это сколько же он весил?

— Здоровый, — авторитетно подтвердил дядя Матвей. — Килограмм триста с чем-то. Эх, Егор, жалко целиком завесить не получилось. Глядишь, и рекорд бы установил.

— Извини, дядя Матвей, — развел руками Кремнев, — безмена под рукой не оказалось.

Остаток вечера Егор Кремнев чувствовал себя настолько настоящим героем, что ему стало неудобно. В избу набился чуть ли не весь поселок, и Егору раз сто пришлось рассказывать о своем славном подвиге. Все хлопали его по плечу и настойчиво советовали забрать медвежью голову с собой в Москву и сделать из нее чучело. Кремнев отказался и ушел спать, сославшись на усталость.