— Ясно, — Чижиков встал на ноги и отряхнулся. — Я могу просмотреть записи?

— А вы думаете, они связанны с произошедшим?

— Я в этом почти уверен. Другого объяснения, почему Петров стал вдруг Егоровым, у меня нет. Уверен, дневники написаны Мэлором Егоровым, а Петров, видимо, случайным образом или с помощью Караулко нашел их и прочитал. Мог ваш Петров читать?

— Вообще-то, да, — кивнул Сергей Владимирович. — Пару раз я видел его читающим журналы в комнате отдыха.

— Хорошо, проводите меня?

— Да, конечно, пройдемте, — произнес врач.

— Постойте, Караулко, — остановился Евгений.

— Что с ним не так?

— С ним все нормально. Просто я обещал ему три котлеты.

— На обед, и на ужин, и на завтрак? — улыбнулся Сергей Владимирович, и улыбка у него вышла снисходительной. — Обеспечим.

— Точно обеспечите?

— Конечно, обеспечим, будьте уверены.

Евгений взглянул в глаза Сергею Владимировичу и понял, что никогда не узнает, выполнит он свое обещание или нет.

Соленая теплая волна накрыла почти с головой и неприятно защекотала в носу. Он инстинктивно начал фыркать и отплевываться.

— Все, хватит, нужно отдохнуть, — мама подняла его на руки, и он забарахтался, не желая расставаться с водой. Мама лишь рассмеялась и слегка подбросила его вверх.

— Кто тут капризничает? — улыбаясь спросила она.

Он посмотрел в ее прекрасное, покрытое бесчисленным количеством веснушек лицо, потянулся, обнял за шею и крепко-крепко поцеловал в щеку. Мама пахла молоком.

Мэлор открыл глаза. Снова этот странный сон. В последнее время он очень тревожил его. Женщина казалась такой знакомой и в то же время чужой.

Мэлор сел и огляделся. Камера ему досталась небольшая, но, самое главное, одиночная. Последний факт крайне важен. Для внесения изменений в Пульт необходима максимальная сосредоточенность. Вечером перед сном, размышляя над будущим воздействием, он неожиданно понял, в чем его ошибка. Воздействие не должно касаться всего человечества — это неправильно. Осуществить всеобщую коррекцию, это все равно, что положить на чаши весов равновесные грузы — ничего не изменится. Улучшить нужно только избранных: тех, кто действительно двинет Землю, а за ней и Вселенную в правильном направлении. А еще Мэлор решил стать бессмертным. В свете последних событий такое решение показалось ему логичным. Те, кто изменятся, должны выбрать верный путь развития, и Мэлор поможет им. Не прямо, но он будет наблюдать и корректировать их развитие через Пульт. Осталось только придумать, как достичь пресловутого бессмертия.

Подогнув ноги под себя, Мэлор несколько раз глубоко вздохнул и потянулся к Пульту. Пульт откликнулся мягким голубым свечением. Мэлор улыбнулся. Все шло хорошо. Сосредоточившись, он коснулся центрального блока и аккуратно сдвинул группу красных дублирующих кварков в сторону.

Чижиков читал дневники до тех пор, пока не вернулась Якутина.

— Евгений Николаевич, как ваши успехи? — спросила она, войдя в кабинет.

— Мои успехи? — следователь оторвался от чтения.

— Да, я о дневниках Егорова, Сергей Владимирович мне все рассказал, в них есть что-нибудь интересное?

— О, да, конечно, — Чижиков потер уставшие глаза. — В них очень подробно изложена жизнь Мэлора и особенно принцип действия его изобретения. С чертежами и выкладками.

— Пульт управления Вселенной? — иронично улыбнулась Якутина.

— Он самый, — серьезно ответил Чижиков. — Он рассказывал вам, как выглядит прибор?

— Нет, а разве в дневниках нет чертежей?

— Чертежи есть, но это схемы энергетических уровней, воздействий и прочего. А само описание Пульта, как прибора, в них отсутствует.

— Евгений Николаевич, а почему вас так заинтересовал Пульт? — спросила Светлана Викторовна, и в ее голосе послышались нотки профессионального интереса.

Чижиков взглянул на Якутину и рассмеялся.

— Понимаю вашу тревогу, но не беспокойтесь. Знаете, я в милицию почти случайно попал, — произнес он. — Юридическое образование мое второе высшее. По первому я математик. И как математик, хочу вам сказать: изложенные в дневнике Мэлора выкладки хорошо укладываются в рамки известных математических теорий. Вот мне и стало любопытно, пробовал ли Мэлор создать описанный в дневниках прибор.

— Надо же, — разочарованно произнесла Якутина. — Я в математике не сильна. Скажите, а помимо математических выкладок в дневниках есть что-то интересное?

— Безусловно, в одном из дневников во всех подробностях описаны события той ночи, когда произошло убийство матери Мэлора.

— Думаете, убийство стало травмирующим фактором?

— Несомненно!

— Но раз убийство матери описано в дневнике, то почему… — начала говорить Якутина и вдруг улыбнулась. — Я догадалась — дневники писал Эд, а не Мэлор?