— Спасибо, я разберусь, — поблагодарил Евгений.

Ему не терпелось поскорее приступить к изучению документов.

— Хорошо. Я вас оставлю. Поскольку я ожидала вас к обеду, то встречи назначила на первую половину дня. Надеюсь, вы разберетесь во всем самостоятельно. Если что-то понадобиться, то позовите мою секретаршу — Оксану, она в приемной. Как только вернусь, отвечу на все интересующие вас вопросы. Вот, вроде, и все. Что-нибудь хотите спросить?

От такого делового напора Евгений несколько растерялся и отрицательно покачал головой.

— Вот и отлично, работайте, а я попрошу Оксану принести вам чай с печеньем, до встречи, — произнесла Якутина и исчезла в дверях.

— До скорой встречи, Светлана Викторовна.

Оставшись один, Чижиков осмотрел кабинет: Т-образный стол для заседаний, уголок для особых гостей с мягкими креслами и кофейным столиком, шкаф для книг, заставленный грамотами, ухоженные цветы в горшках, зеленые дешевые шторы и портрет незнакомого бородатого мужика, возможно, великого психиатра, висящий справа над столом чуть пониже портрета Путина.

— Провинция, — вынес свой вердикт Евгений и сел за стол.

Решив не терять времени, он приступил к изучению документов. Первой он пролистал историю Петрова. Как и говорила Якутина, ничего интересного в ней не обнаружилось. Петров попал в больницу прошлым летом, через два месяца после побега Мэлора, следовательно, вероятность их встречи сводилась к нулю. Согласно предварительным данным, Мэлора убили в мае 2015 года, почти сразу после побега. С другой стороны, двое суток назад из клиники сбежал человек, искренне считавший себя Мэлором Егоровым. Этому обстоятельству должно быть логичное объяснение. Но какое? Сколько нужно общаться с человеком, чтобы проникнуться его мыслями? Его историей? Как такое могло произойти? Что он упускает?

Чижиков злился, не находя ответа. Злился в первую очередь на себя. В какой-то момент ему захотелось ударить кулаком по столешнице, и он даже замахнулся, но неожиданно вспомнил об одном обстоятельстве, ускользавшем от него до сих пор. Конечно! Палата номер тринадцать — ответ на его вопрос. Егоров и Петров лежали в одной палате. Если и есть ответ, то кроется он именно в палате. В очередной раз судьба вручила ему в руки ниточку, потянув за которую можно распутать дело. Размышляя над превратностями судьбы, Евгений вышел в приемную.

— Вы уже чаю хотите? — встрепенулась завидев его секретарша Якутиной.

— Чаю? — нахмурился Чижиков. — Пожалуй, да, можно. Но на самом деле я хочу осмотреть палату номер тринадцать. Ту, где лежал бежавший Петров. Можете мне устроить экскурсию?

— Да. Я сейчас позвоню Сергею Владимировичу, он зам. Светланы Викторовны, и он все организует.

Евгений вернулся в кабинет Якутиной и засел за чтение истории болезни Мэлора. Пятнадцать минут спустя Чижиков почувствовал, как от замысловатых медицинских терминов в голове у него произросли густые разноцветные заросли латинских слов, в которых нервной конвульсией билась его сыскарская логика. От коллапса мозговой деятельности его спасла Оксана, которая принесла чай с лимоном и шоколадное печенье.

— Сергей Владимирович подойдет минут через пять-десять, — устанавливая поднос с чаем на стол, произнесла она.

— Спасибо, — улыбнулся секретарше Чижиков, взял с тарелочки кусочек лимона и аккуратно опустил в чашку. По поверхности чая разбежалось радужное пятно эфирных масел.

Когда Оксана вышла из кабинета, Евгений взял чашку и подошел к окну. Хотя он и застрял в медицинском чертополохе, но кое-что полезное все-таки узнал. Во-первых, вопреки его ожиданиям, оказалось, что Мэлор с раннего детства проявлял психические отклонения, однако они, скорее, проявлялись позитивно: мальчик рано начал читать и считать, хотя его восприятие мира сильно отличалось от общепринятого. Насколько Чижиков понял из прочитанного, Мэлор с раннего детства думал только числами. Как такое возможно, Евгений даже не пытался представить.

В возрасте пяти лет, почти сразу после исчезновения матери, Мэлор попадает в клинику с глубоким расстройством личности. В тот раз врачи выделили в его личности вторую личность, называющую себя «Эд». Вторая личность в моменты доминирования пыталась донести до врачей некую информацию. Но она была ужасно искажена и не поддавалась расшифровке. Чижиков несколько раз встречал в тексте ссылки на некие видеофайлы из картотеки, но решил повременить с их просмотром. Теперь, зная об убийстве Октябрины Егоровой, можно предположить, что Эд являлся некой движущей силой, пытавшейся заставить Мэлора вспомнить события роковой ночи. Как правило, в клинику Мэлор попадал на пике расстройства, когда Эд брал над ним верх. И все мысли о Пульте управления Вселенной являлись некой сублимацией желания вернуться на место преступления.

— Разрешите? — голос заставил Чижикова вздрогнуть.

Евгений обернулся и увидел в дверях крепкого седого мужчину в белом халате.

— Сергей Владимирович?

— Он самый, — мужчина улыбнулся, и на его щеках заиграли ямочки. — Вы хотели осмотреть палату номер тринадцать?

— Да, если можно, — Евгений поставил чашку на стол.

— Конечно, можно, пройдемте, — Сергей Владимирович открыл дверь.

Пока они добирались до тринадцатой палаты, Чижиков успел задать доктору пару вопросов и выяснить, что ничем особенным во время лечения Петров не выделялся. Более того, никаких новых привычек или резкой смены поведения он не проявлял. А еще у Петрова и Егорова был общий сосед Дмитрий Караулко. «А не мог ли он рассказать Петрову о Мэлоре?» — уточнил Евгений. Сергей Владимирович в ответ лишь рассмеялся: «Нет, такого быть не могло».