– Согласна!
– крикнула она, и вскочила тому на голову, обводя сумасшедшим взглядом зал, она закричала: - Свадьба! Сейчас будет свадьба! А мы скрепим брак кровью!

И впилась зубами в ухо мужику, и я бессильно застонала. Перед глазами мелькнуло белое лицо Забавы, и я зло расхохоталась:

– Видимо, это у вас семейное - метить женихов! Хватай своего охотника, и убирайтесь подобру-поздорову!

Тело моё заколотилось, словно в лихорадке, а обрадованные воспоминания заструились через зеркала, впиваясь в людей. Завязалась драка, поскольку несчастной стриптизёрше посыпались и другие предложения, а она не успевала покусать всех страждущих.

– Нет!
– Услышала я отчаянный крик брата: - Мара!

– Чёрт, Лежка!
– слабо простонала я, не в силах больше сопротивляться: - Беги, идиот! Спасайся...

Рядом с братом возник мрачный Генрих, и его изумрудные глаза сузились, а губы зашевелились, но слов его я не расслышала. Пленённые воспоминания бросались на людей, которые находились у самой сцены, и несчастные вопили и корчились так, что у меня кровь стыла в жилах.

– Зеркала!
– отчаянно кричал Лежка.
– Разбей зеркала! Спаси мою сестру!

Я умоляюще сложила руки: да беги же ты! По щекам покатились слёзы. Будь проклята ревнивая стриптизёрша! Если выживу, я специально навещу её и устрою личный апокалипсис на всю ночь!

Раздался звон, и я с трудом повернулась в сторону звука. Шеи своей я почти не ощущала. С одной стороны, мне повезло, что воспоминания не нападают на саму ведьму, но они обессиливают меня так, что очень легко откинуть копыта.

Инститор вдруг появился перед моими глазами, и я с ужасом смотрела, как на него бросились призраки чужих воспоминаний. Но Генрих поднырнул под белесые руки, словно уходя от удара, и перепрыгнул через меня, размахивая невесть откуда взявшимся мечом. Раздался звон стекла, и несколько привидений рассыпалось в клочья тумана.

Я ощутила сильный тычок в спину и полетела на барахтающиеся рядом со сценой тела. Лицом я угодила в титьки стриптизёрши, которую мужики тянули каждый в свою сторону. Глаза той уже закатились, а окрашенный чужой кровью рот кривила сумасшедшая гримаса. Вокруг нас падали сверкающие осколки, и звон не умолкал ни на секунду.

Крики стихали, посетители либо успели покинуть заведение, либо их покидал разум, и несчастные замирали на полу. Оставшиеся привидения рассыпались на глазах. Передо мной появилась бледная Забава, подруга подхватила меня под руки, помогая подняться с дёргающейся в смертельной агонии стриптизёрши.

Я покачнулась, вцепившись в потные плечи Забавы, а взгляд мой поднялся на Генриха. В свете прожекторов мрачная фигура охотника с мечом в одной руке словно светилась. Грудь его вздымалась, а острый взгляд царапал трупы под моими ногами. Я опустила взгляд на бездыханное тело голой девушки-суккуба и сплюнула:

– Как тебе представление?
– прошипела я.
– Надеюсь, ты хорошо всё рассмотрела... перед смертью, тварь!

На меня налетел Лежик, и я застонала в его объятиях.

– Мара, - рыдал он.
– Ты жива! Прости, это я виноват...

– В чём?
– слабо прохрипела я, практически повиснув на брате.
– Не ты ж раскрыл зеркала...

Лежка всхлипнул, утирая рукавом мокрые щёки:

– Это я рассказал Лиде о твоей спектрофобии. Прости!

Я сглотнула, и взгляд мой скользнул по неподвижному телу.

– Так она что, - проскрипела я, - энтукку?! А я решила, что она - суккуб!

– Дилетантка!
– насмешливо фыркнул Генрих, спрыгивая со сцены.
– Как выжила до сих пор с такими мозгами? Ну всё, развлеклись, теперь пошли делом заниматься!

И направился прямиком по телам к своей раскрытой на столике сумке. Я уважительно покачала головой: пригодилась поклажа! Но при мысли, что инститор, возможно, спас мою жизнь, зубы мои скрипнули от злости. С одной стороны, энтукку выжрала бы меня полностью... Теперь понятна стала странная слабость, которая сковала меня... Но ведь и сама она сдохла от чужих воспоминаний, которые освободили её треклятые зеркала!

Я подняла глаза на брата и невесело усмехнулась:

– Это ты меня прости, Лежка! Похоже, тебе опять придётся менять работу...

Лежик пожал плечами и философски заметил:

– Не последний ночной клуб в городе.

Русалка, на которую я опиралась, вдруг задрожала, и мы рухнули на пол.

– Забава, - я вцепилась в её топ и потрясла, голова русалки безвольно покачнулась, а глаза закатились.
– Что с тобой?

Инститор шагнул к нам, взгляд его брезгливо скользнул по бесчувственному телу Забавы.

– Что ещё?
– недовольно спросил он.

Я бросила на охотника злой взгляд:

– Кажется, её зацепило чьим-то воспоминанием!