Толя молчал. Потом неожиданно легко встал, подошел к Машке, опустился перед ней на одно – здоровое, к счастью, колено, отчего нога в повязке вытянулась на манер удава в коме, и сказал задушевным голосом:

– Простите меня, Маша, я не подумал, что вы обидитесь. Прошу вас быть, – он выдержал эффектную паузу, во время которой все затаили дыхание, – моей спутницей на сегодняшний вечер и, возможно, если вы захотите, на последующие вечера тоже.

Легко встал, отряхнул колено, отошел от Машки, сел на свое место и с интересом стал ждать, что она ему ответит.

Машка откусила очередной кусочек шашлыка, запила его минералкой и сказала:

– Ладно.

Зрители в партере – Наталья, Саша и Танюшка – захлопали в ладоши. В это время со второго этажа раздался вопль:

– Мама, я утро проспала!

Это проснулась Полина, надо было бежать, целовать, вести умываться, выслушивать рассказы о том, что она видела во сне, высказывать свое мнение о чистоте щечек, еще и еще целовать. Как хорошо, что у нее есть дочка!

Алексей опаздывал на примерку спецодежды. Оказывается, на Мясницкой шла какая-то акция, об этом вчера трубили все средства массовой информации, а он не знал. Машину пришлось оставить на задворках, правда, под присмотром двух курсантиков милицейской школы, и теперь он пробирался сквозь толпу пешком, глядя на часы и досадуя на собственную непредусмотрительность. Мог поинтересоваться хотя бы в своем отделении, какие улицы будут сегодня перекрыты.

Иван Исаакович, любимый, известнейший московский милицейский портной, уже вышагивал в нетерпении перед манекеном, на котором красовался снежнобелый смокинг.

– Иван Исаакович, простите, опоздал.

– Не прощаю, вы – человек военный, опаздывать не должны. Но амнистирую по случаю вашей свадьбы.

Так, что ему наговорил Сухомлин? Как теперь выкручиваться?

Иван Исаакович хитренько поглядывал на растерянного Алексея:

– Будем сегодняшнее мероприятие считать репетицией. Барышня-то хоть хороша?

– Барышня – да, только у меня функции совершенно другие, отличные от жениховских.

– Функции функциями, а жизнь жизнью, – произнес философски портной, подняв указательный палец.

Одевание и инструкции по поводу того, за чем нужно следить, когда носишь смокинг, длились довольно долго, причем в служебной примерочной – без зеркал. Видимо, это было наказанием за опоздание. Наконец, одетый в смокинг, фрачную рубашку, галстук-бабочку, в белых туфлях, Алексей был торжественно выведен из примерочной и поставлен перед зеркалом в фойе. Сказать, что он себя не узнал – это ничего не сказать. На него смотрел из зазеркалья красивый статный мужчина в белоснежном – правда, можно под венец – наряде. Именно, наряде, потому что то, что на нем было надето, никак нельзя было считать просто одеждой. Интересно, понравится это Наталье или нет?

– Не сомневайтесь, ваша барышня будет в восторге, – сказал Иван Исаакович, смахивая невидимые пылинки с плеча, что-то поправляя сзади и приглаживая лацкан смокинга. – Нравится?

– Нравится.

– И не может быть по-другому! С такой-то фигурой и фактурой! Вам надо постоянно смокинги носить и барышень на коктейли сопровождать. Вы вообще приличный костюм имеете?

Алексей вспомнил совсем новый костюм, который сидел на нем почему-то не так красиво.

– Есть пара костюмов. – Кто шил? – Ширпотреб.

– Ну, дорогой мой, всегда надо иметь хотя бы два штатских костюма, которые сшиты специально для вас. Заходите, когда будете свободны, я такой костюм смастерю, что ваша барышня сама вам предложение руки и сердца сделает.

– Спасибо, Иван Исаакович, зайду.

Смокинг был помещен в чехол на вешалке, туфли – в специальную коробку, еще и еще раз сказано, как и что надевать. Можно было идти. Алексей расписался в какой-то ведомости, забрал все это великолепие и вдруг услышал совершенно серьезный голос портного:

– Вы, майор, под пули не подставляйтесь, храни вас Господь.

Алексей повернулся к нему лицом:

– Постараюсь.

– Да уж, постарайтесь, смокинг-то новый, не надеванный еще, – улыбнулся Иван Исаакович. Глаза его при этом были совершенно серьезными.

Иван этой ночью почти не спал. Охранники – двое крепких молодых людей в черных костюмах с пистолетами и автоматом – одним на двоих, прибыли в сопровождении начальника службы безопасности около часа ночи. Масленников Григорий Владимирович, начальник службы безопасности холдинга, был знаком Ивану давно. Он работал у дяди, наверное, лет пятнадцать. Ивану пока было не до кадровых расстановок, он предпочитал оставить все так, как было. Поэтому, когда юрист холдинга лез к нему со своими бумажками, он отправлял его к исполнительному директору, которого назначил Совет директоров холдинга до вступления Ивана в права наследства. Начальник службы безопасности был вне конкуренции.

Григорию Владимировичу, когда он начал работать в этой должности, было пятьдесят четыре года. Он служил в свое время в спецназе, потом демобилизовался из-за ранения. Тут его и нашел Петр Иванович. Масленникову было организовано хорошее лечение в лучших клиниках России, отдых элит-класса на заграничных курортах, что дало отличные результаты. Григорий Владимирович полностью восстановил свое здоровье и стал служить в холдинге не за страх, а за совесть, получая при этом очень неплохую зарплату. Когда произошло убийство супругов Горчаковых, его проверяли. Он и сам не мог себе простить, что не доглядел, не обеспечил безопасность своего босса. Хотя Петр Иванович относился к своей персоне небрежно, считая охрану ненужной игрушкой. Вот холдинг, его секреты, его идеи охранять надо, а его лично… Да кому он нужен?