В подъезде дежурил Андрей.

– Добрый день, Наталья Сергеевна, что-нибудь помочь донести?

– Спасибо, Андрюша, мы сегодня без вещей.

Наталья шагнула к лифту, потом, вспомнив о курящем мужчине в подъезде, вернулась.

– Андрей, не помните, позавчера, когда Миша исчез, около трех часов дня, никто посторонний в подъезд не заходил?

– Около трех?

Андрей задумался, потом достал журнал посетителей, внимательно его просмотрел.

– Вот, Наталья Сергеевна, в квартире под вами не работал телефон, они вызывали мастера. Приходил из телефонного узла связист, но в квартиру не заходил, потому что хозяев не было, нашел повреждение в коллекторе. Хотел у них бумагу оформить, что поломка устранена, а они его, видимо, не дождались.

– У Федорчуков, что ли, телефон не работал?

– Да, у них. Они, должно быть, в этот день на дачу уехали, потому что я их больше не видел. Но предупреждали, что мастер придет.

– Подходили?

– Нет, звонили к нам в охрану. – Ты разговаривал? – Нет, Мишка.

– А телефонист в форме был?

– Вот этого я не помню, кажется, в форме. Ящик с проводом у него был точно, а форма? Нет, не помню.

– А кто его сопровождал?

– Никто не сопровождал, потому что Мишка уже пропал, а я в соседний подъезд побежал, у них на чердаке кто-то лазил. Правда, никого не нашли, только измазались. Там, видимо, окно открылось, и рама при ветре стучала, вот жильцам с последнего этажа и показалось, что кто-то по чердаку ходит.

Как-то странно все совпадало: Миша пропал, Андрей ушел в соседний подъезд, в это время пришел телефонист, а жильцов, которые его вызывали, и след простыл. Интересно, кого она видела с дымящейся сигаретой?

– Спасибо, Андрей, вы это следователю не забудьте рассказать.

– Следователю? Конечно, если спросит.

– Даже если не спросит, все равно расскажите.

– Хорошо, Наталья Сергеевна, только можно вас тоже спросить?

– Спрашивайте.

– Что происходит? За что Мишку убили? Петра Петровича за что? Все из-за ювелира? Я что-то ничего не понимаю.

– Я сама пока ничего не понимаю, Андрей, но, кажется, начинаю догадываться.

Полина начала проявлять нетерпение, дергать ее за руку и канючить:

– Мама, ну пойдем, пожалуйста, ну я домой хочу! Наталья строго взяла дочку за руку и повела к лифту. В лифте она начала воспитательный процесс:

– Полина, ты разве не знаешь, что нельзя перебивать взрослых, когда они разговаривают?

– Знаю, но ты тоже не права. Нельзя оставлять ребенка без присмотра – его могут обидеть чужие люди.

– Ты была рядом со мной, то есть под присмотром.

– Ничего себе под присмотром: я пять раз могла убежать, ты бы не заметила.

Убедительный аргумент, подумала Наталья.

В квартире было привычно чисто, уютно. В который раз Наталья благодарно вспомнила об Ольге. Все предусмотрела ее сестренка, и когда случилось это роковое несчастье, Наталья переехала в квартиру. Не было никаких проволочек с завещанием и переоформлением. Просто они с Полиной начали здесь жить, и все.

В три часа придет парикмахер – «куафёр», как назвал его Анатолий. Пока есть время, надо заняться хозяйством, да еще няне позвонить. Няня была готова приехать хоть сейчас, но Наталья договорилась с ней на восемь часов вечера. Она будет ждать в фойе Большого театра. Наталья выведет Полину, и они с охраной поедут в Сашину квартиру. Там малышка будет жить дней десять, на это время нянины услуги не понадобятся. Наталья платит няне помесячно, так что ей без разницы, сколько находиться с девочкой. Пока надо еще Полинины вещи собрать.

– Полина, давай-ка приготовь игрушки, которые ты заберешь с собой.

– Мама, но ты же ненадолго уедешь, или надолго? Мне все игрушки брать или можно не все?

– Ты бери все, которые хочешь, а потом мы посмотрим, без чего можно обойтись, хорошо?

– А книжки?

– Вот книги бери все, которые хочешь, и мультики не забудь.

– И мультики? Значит, ты надолго?

– Я не знаю, доченька, как получится.

– А кто меня из садика будет забирать? Дядя Саша?

– Ты в садик не будешь ходить, пока я не приеду. – Ура!!

И Полина побежала собирать игрушки. Детский сад может быть ультрасовременным, самым лучшим. В нем может быть много игрушек, а воспитатели – ласковые и заботливые. Но никакие блага коллективного воспитания не заменят ребенку семью. Наверное, поэтому все дети так радуются, когда можно остаться дома в будний день.

В сумочке надрывался телефон. Звонил Алексей, спрашивал, как добрались, не поменялись ли планы. Еще он спросил, когда она уезжает из Москвы.

– Алексей Николаевич, вы только не ругайте меня, но я никуда не поеду, – как можно спокойнее сказала Наталья. – Я не вижу в этом смысла. Вы понимаете, меня же не так просто убить. Во-первых, я целые сутки на работе, во-вторых, в моем подъезде охрана, а в квартире – видеомонитор, в-третьих, мне обещали персонального телохранителя, в-четвертых, я не хочу никуда ехать. Тем более что завтра мне придется выйти на работу.

Алексей обалдело молчал.

– Вы, Наталья Сергеевна, понимаете, что говорите? Вас могут убить не за понюшку табака, а вы кочевряжитесь – поеду, не поеду.

– Я не кочевряжусь, просто не вижу в этом смысла. Убить меня могут везде, если это кому-нибудь нужно. По-моему, я для убийцы не представляю никакого интереса. Вот кого надо охранять, так это Ивана Ильича. Он – самая настоящая мишень, а я в этом деле вообще никто. Я не поеду. Бесполезно со мной спорить.

– Какого телохранителя вы имеете в виду?