Потом о штурме Зимнего рассказал Ильинский. Он был тогда в числе красногвардейцев Выборгского района.

— Пошли, товарищи, надо заканчивать работу, — прервал разговор Скаубит.

К утру была собрана и подготовлена к вылету большая часть самолетов. Так прошла у нас штурмовая ночь на 9 ноября.

А утром… Кажется, никогда в жизни я не глядел на небо с такой ненавистью. Оно было сплошь загромождено зловещими темными тучами.

Весь день 8 ноября М. В. Фрунзе находился на передовой, с бойцами дивизии Блюхера. Хотя наши командиры и красноармейцы дрались с беззаветной храбростью, им не удалось с ходу взять Турецкий вал. Три раза сибиряки и уральцы поднимались в атаку, но всякий раз вынуждены были откатываться назад под губительным пулеметным и артиллерийским огнем.

Удрученный неудачей, Михаил Васильевич поздно вечером возвратился в штаб 15-й дивизии, который располагался в деревне Строгановка. Здесь его ждала еще одна неприятность: ему доложили, что ветер, изменив направление, погнал волны в обратную сторону, вода в Гнилом море начала угрожающе прибывать.

Положение стало критическим. Атака Турецкого вала захлебнулась. Части, пытавшиеся пройти в Крым по Арабатской стрелке, тоже остановились, встреченные ураганным огнем вражеских кораблей. Дивизии 4-й армии вообще еще не начинали форсирование Сиваша у Чонгара. На Литовском полуострове шел тяжелый бой. Сюда Врангель бросил из своего резерва конный корпус Барбовича. А теперь вот свалилась новая беда: ветер погнал волны Гнилого моря к Перекопу — тысячи людей на крымском берегу могут оказаться в окружении.

Но Михаил Васильевич Фрунзе был испытанным бойцом ленинской гвардии. Его никогда не страшили трудности. Вопреки советам некоторых штабистов, предлагавших дождаться утра, он приказал немедленно поднять весь народ присивашских деревень и мобилизовать его на строительство защитной дамбы. Нужно было во что бы то ни стало преградить воде путь к переправе. Тут же последовали другие его распоряжения: 51-й дивизии начать решительный штурм вала, 4-й армии сделать все для скорейшего взятия Чонгара.

Незабываемая героическая ночь! Решение Фрунзе было выполнено. Наши взяли Турецкий вал, противник бежал к Ишуни. Части, наступавшие с Перекопского перешейка, соединились с бойцами, форсировавшими Гнилое море вброд. Единый поток наших войск двинулся к Ишуньской укрепленной полосе, последней на пути в Крым.

Командующий фронтом сразу же уехал под Чонгар. Там начала форсировать Сиваш 4-я армия.

…Днем 9 ноября к нам, в Асканию-Нова, примчалась забрызганная грязью автомашина. Из нее вышел Василий Юльевич Юнгмейстер, изможденный, с ввалившимися глазами, но веселый. Поздоровался, посмотрел сначала на меня, потом на Скаубита и рассмеялся:

— Да вы как сонные тетери! Чего приуныли? Или ни о чем не знаете?

А мы и в самом деле ничего не знали: связи не было.

— Перекоп взят! — торжественно объявил Юнгмей-стер. — Наши наступают на Ишунь!

Радости нашей не было границ. Эта весть молнией облетела всех людей авиагруппы. Усталость как рукой сняло. Увидев готовые к вылету самолеты, Василий Юльевич удивился:

— А мне сообщили, что ваш транспорт только вчера прошел Чаплинку. Когда же вы успели? Я думал, ваши машины еще лежат по частям на телегах…

Взглянув на затянутое облаками небо, Юнгмейстер сразу умолк и нахмурился. Помолчал немного и объявил, что Фрунзе принял решение стянуть всю авиацию фронта на станцию Рыково для поддержки наступления 4-й армии. Группа Арватова уже перелетела туда и произвела несколько важных разведывательных полетов.

— Скоро гуда прибудет и Северная авиагруппа, — заключил Юнгмейстер. — Вам вылетать по погоде, при первой же возможности. А вот с авиацией 1-й Конной никак не могу наладить связь.

Юнгмейстер снова взглянул вверх. Лохмотья облаков висели так низко, что, казалось, их можно потрогать рукой. Достав из полевой сумки небольшой серый пакет, Василий Юльевич спросил:

— Кого рекомендуете послать в Николаев? Нужно отвезти приказ авиаотрядам 1-й Конной армии о прибытии в Рыково… Сами понимаете, летчик должен быть опытным.

Не успел я рот раскрыть, как Карл Петрович выпалил:

— Позвольте мне слетать?!

— Вам со Спатарелем и здесь работы хватит, — возразил Юнгмейстер. — Неужели, кроме вас, лететь некому?

Подумав, я позвал Бориса Рыкова. Скаубит поддержал меня.

— Согласен! — сказал Юнгмейстер. И с улыбкой добавил: — Это даже символично: Рыков летит вызывать в Рыково…

Пришел Борис, невысокий ростом, в гражданском полупальто с меховым воротником. Скованно представился командующему авиацией фронта. Высоченный Василий Юльевич согнулся, чтобы пожать ему руку. Объяснил суть задания. Потом сказал по-товарищески:

— Борис Васильевич, приказывать вылетать в такую погоду я не имею права. Просто говорю — это нужно для Чонгара. Для тех, кто штурмует Сиваш… Долетите?

Рыков задумчиво глянул вверх, помолчал и ответил:

— Не знаю… Постараюсь, товарищ Юнгмейстер.