— Ник не очень хорошо разбирается в чувствах.

Рони, соглашаясь, кивнула.

— Никогда не разбирался. Если бы мой волк так рано проявился, мне бы тоже было плохо. Разум Ника был совсем не готов к этому этапу жизни, с которым он просто не знал, как разбираться. Можешь представить? В таком раннем возрасте тяжело справиться с жестокостью и злостью волка. Да в любом возрасте сложно. Я точно это знаю, потому что моя волчица стала такой после того дня в лесу, но она исцелилась.

Но Шайя знала, что сама Рони ещё нет.

— Волк Ника не исцелился?

— У моей волчицы гнев смешался с травмой. В случае с волком Ника, травмы нет. Он был рождён злым, и это сформировало его характер. Ты не можешь «исцелить» чей-то характер. Изменить да, но не исцелить.

Вытащив из шкафа кофту с длинными рукавами и джинсы, Шайя аккуратно положила их на кровать.

— Они должны подойти.

Рони, водя пальцем по мягкому материалу белой кофты, тихо призналась:

— Я боюсь спускаться туда и встретиться со всеми ними.

— Когда ты в последний раз перекидывалась в человека?

— Около полугода назад.

Ого!

— По собственному желанию? Волчица не донимает тебя, что ты остаёшься в облике зверя?

— О, нет, она рада месяцами быть такой, но не сопротивляется. Она понимает, что должен быть баланс.

По мнению Шайи, сейчас это не очень хороший баланс. И такого не будет, пока Рони не исцелится сама.

— Не проходящее чувство вины… уйдёт… но лишь, если ты этого захочешь. Иногда мы зацикливаемся на вине, потому что считаем, что заслужили её. И это совершенно отличается от того, когда ты на самом деле виноват, понимаешь?

Рони нахмурилась, раздумывая над словами Шайи, но не ответила.

— Дело не в том, что тебе надо себя простить, а в том, что тебе необходимо понять, что прощать тебе себя не за что.

— Ты простила Ника за то, что он не поставил тебе метку с самого начала? Ведь он тебя не бросал. Если бы ты видела его состояние, когда его когнитивная деятельность начала деградировать… это было ужасно. Мы все паниковали, боялись потерять его. Я помню тот день, когда он впервые тебя встретил. Он ночью пришёл домой в самом подавленном настроении, рассказал мне про тебя, про то, как ему было сложно оставить тебя. Я никогда не видела Ника таким расстроенным… даже тогда, когда его осудили на срок в колонии, даже тогда, когда мы приходили его навещать. Он встретил тебя в середине курса лечения, а будущее его было туманно. Ник не хотел стать для тебя пациентом. Думаю, он беспокоился, что если поставит тебе метку, а затем медленно станет кем-то, кого ты даже не узнаешь — и что хуже тем, кто не узнает тебя — ты бы его возненавидела.

— Идиот.

— Да, но Ник хороший человек. Лучший. Он сводит с ума своим упрямством и желанием, чтобы всё было по его, но он сделает всё ради твоего счастья.

Шайя не могла этого отрицать, ведь с момента возвращения Ник именно это и делал. Он с такой яростью защищал Шайю, что в ней крылись не просто чувство собственничества и желание защищать. Всё это читалось в его голосе, позах, взглядах, в том, как ему нравилось укладывать её в колыбель своих рук, защищая и утверждая «моя». Благодаря всему этому Шайя чувствовала себя защищённой, и ни на каком уровне это её не душило. И хотя у Ника непробиваемый, во всех смыслах, лоб, а с посторонними он общался холодно и отчуждённо, с ней он был снисходительным, вдумчивым, терпеливым, милым и бескорыстным. Прочным и дарящим безопасность — именно то, что нужно покорной волчице, именно то, что нужно Шайе.

— Я простила его. Как могла не простить?

— Но ты всё ещё не разрешила отметить себя.

— Как я сказала Тарин, я беспокоюсь, что он захочет женщину, которая будет подходить его физической и душевной силе.

Рони мгновение поразмыслила над этим, а затем сказала:

— Знаю, что ты не хотела бы слушать про прошлое Ника, но должна знать, что он никогда не искал доминирующих самок, раньше у него были в основном покорные. Для Ника никогда не стояла проблема в статусе. Но он никогда не обращался с теми женщинами так, как с тобой, никогда не смотрел на них, как на что-то невероятно значимое. Шайя, ты можешь его исправить, но не изменить полностью. И не забывай, если бы он так сильно хотел доминантку, уже бы клеймил Амбер. — Она выдавила имя женщины сквозь стиснутые зубы.

— Ты с ней не особо дружишь?

Рони фыркнула.

— Нет, она ошивалась со мной только ради Ника.

— Знаешь, чего я не понимаю? Ник очень проницателен и наблюдателен, но он никогда — до сих пор — не понимал, что Амбер его хочет.

— Ах, она ведь действовала с умом, — сказала Рони. — Понимаешь, Ник ясно давал понять женщинам, что ни одну не заклеймит. Многие старались соблазнить его, но он отказал, а Амбер же действовала иначе. Она для начала стала его «другом», хотя, если спросишь Ника, он скажет, что друзей у него нет, потому что не понимает, за что люди уважают и равняются на него. В любом случае, она, вероятно, надеялась, что их дружба перерастёт в нечто большее. Чего не произошло, так как Ник тяжело сходится с людьми. Он был благодарен ей, что она добра ко мне, но она была добра ко мне лишь для того, чтобы впечатлить и привязать его к себе, стать чем-то важным в его жизни.

Шайя скрестила руки на груди и наклонила голову в бок.

— Она заботилась о Нике?

— Да, думаю. И сложно наблюдать за тем, что тот, кто тебе дорог, с кем-то другим. Представляю, насколько это мучительно. Но если вы с Ником станете парой, она не станет его уводить у тебя. Она не помешанная и знает, что метка соединяет пару. И если она очень сильно заботится о Нике, отойдёт в сторону и пожелает вам обоим счастья. Если нет… ну, будь осторожна. Нравится тебе или нет, но физически она сильнее тебя и захотела бы тебя избить.