— Зачем ты морочил мне голову, подлый убийца? — продолжала негодовать девушка.

— Я не собирался. Это как-то само собой вышло, — самым невинным тоном ответил Камиль. — Тем более ты бы даже говорить со мной не стала, откройся я тебе тогда.

— И была бы абсолютно права, — девушка встала с колен и с гордо поднятой головой зашагала прочь.

— Инай, стой! Николас, скажи ей что-нибудь, — попросил Камиль.

— Вы должны мне денег, — поспешил напомнить тот.

— Спасибо, это очень помогло, — прорычал в ответ Камиль и побежал вслед за девушкой.

Издали доносились их крики. Николас стянул с себя рубаху из перьев и лег на землю рядом с Гамаюн. Та выдергивала из своего тела обломанные перья, называя птицу Рух такими словами, о значении которых ему оставалось только догадываться. Харысай щипал траву, пытаясь прийти в себя после поездки на драконе, которая напугала его гораздо больше, чем битва со смертоносным василиском.

— Гамаюн, — тихо позвал ее Охотник. — Прости, я солгал тебе, я не Безликий, не сын белой птицы, а обычный человек.

Гамаюн внимательно посмотрела на него и отвела взгляд.

— Не недооценивай меня, я хоть и старая, но еще не совсем из ума выжила. Я знаю, кто ты, — печально ответила она.

— И несмотря на это ты помогла мне? — несказанно удивился Николас.

— Для меня эта помощь была в радость. Заставила старуху вновь вспомнить молодость, — Гамаюн подарила ему свою самую очаровательную улыбку. — А теперь прощай… до последней битвы.

Николас хотел у нее еще что-то спросить, но та уже улетела. Ее место занял покинутый на время схватки на берегу Эглаборг.

— Мастер Николас, я все подсчитал и переговорил с визирем и этим… как его… с таким дурацким именем.

— Камилем Фарзул-хаабом?

— Да, так вот, они заплатят нам тысячу верблюдов золотом. Эти дикари все измеряют на стоимость нечистоплотных животных.

— Знаю, но куда мы денем такую прорву золота?

— О, не стоит об этом беспокоиться. Я уже все уладил. Это вторая часть вашей награды. Макандцы любезно согласились доставить ваше золото туда, куда вы прикажете, пусть даже им придется пройти пол Мидгарда для этого.

— Хорошо, тогда возвращайся в Упсалу. Ты сможешь купить там хороший дом за эти деньги, обзавестись хозяйством…

— Но как же вы? Это же ваше деньги, — встревожено спросил у него целитель.

— Я поеду в Эскендерию, — ответил Николас, с тоской глядя куда-то вдаль.

— Но город недавно пал. Сейчас он оккупирован войсками Священной империи. Там полным полно Защитников Паствы. Вас схватят, — сделал слабую попытку переубедить его Эглаборг.

— Я знаю, чем рискую, — с отчаянной уверенностью ответил Николас. — Но другого шанса попасть в Библиотеку у меня уже не будет. Сейчас все силы Защитников направлены на поддержание порядка и восстановление города. Пока они не утвердятся в своей власти, им будет не до меня. И граница проходит совсем рядом. Они не смогут преследовать меня в Норикии.

— Николас, Николас! — послышался звонкий голос Инай. — Ты представляешь, о чем мне удалось договориться с Камилем? Он обещал запретить многоженство и позволить мне участвовать в управлении Маракандом!

— Поздравляю, — улыбаясь, ответил ей Николас.

— Свадьба назначена через три дня. Ты ведь придешь? — с надеждой спросила девушка. — Камиль очень хотел тебя видеть.

— Прости, принцесса, но я не могу остаться. Но Эглаборг с Харысаем обязательно заглянут к вам на пир, — сказал он тоном, не терпящим возражений.

— Но я должен пойти с тобой, я же твой тулпар, — вдруг всполошился жеребенок. — Разве я не доказал бою с василиском, что я смелый и сильный?

— Харысай, я не беру тебя с собой не потому что ты маленький или слабый. Просто ты слишком заметный, а мне нельзя ничем выделяться, — жеребенок опечаленно опустил голову. — Послушай, сейчас ты больше нужен Эглаборгу. Ему предстоит тяжелый путь на север. Ты должен помогать ему во всем, как ты бы помогал мне. А потом я вернусь. Обещаю.

— Мой отец тоже обещал, но не вернулся! — глаза жеребенка стали совсем круглыми. Казалось, он вот-вот заплачет.

— А я вернусь. Ты должен верить в меня, должен верить…

Священная Империя. Эскендерия. 1569 г. от заселения Мидгарда.

Светло-серый конь медленно шагал по выжженной от летнего зноя траве. Поздним вечером после закрытия городских ворот широкий нахоженный тракт был безлюден. Слух Николаса обострился до предела в непроглядной ночной темноте. Глухо ухнул сидевший на ветке опаленного дерева филин. Ему ответил протяжным тоскливым воем одинокий волк из соседнего леса. Что-то зашевелилось в темном овраге между двумя курганами. Послышалось испуганное лошадиное ржание. Охотник спешился и заглянул туда.