— Это хорошо, царь. Вот твой зверь — Мяндаш, человек-олень верхнего мира. Золотые рога его — Солнце. Иди за ним — и пройдёшь по земле и по небу до самого дома Солнца, до Белого острова... А меха возьми: это не дань, это подарок, не возьмёшь — нас обидишь.

Довольная Ларишка уже прикидывала, что можно сшить из печорских шкур.

— Наши охотники — за Печорой, с лодками. Бери их в своё войско, не пожалеешь, — сказал Або.

— Скажи, шаман, кто эти, на зверях, — люди или бесы? — спросил царь.

— На медведях едут сюдбя, великаны-людоеды. На лисах и зайцах — дубовые и сосновые великаны. А на земляных быках — подземные сииртя. Было время — лежали на севере великие льды, а на юге — холодная степь. Люди зверям-богам молились. Самый сильный и добрый из тех богов был Йенгора, Великий Земляной Бык. На его детей люди охотились. Потом растаяли льды от жара золотых рогов Небесной Оленихи, потекли реки, раскинулись болота, и потонули в них земляные быки. Тогда Йенгора в нижний ушёл, и с ним — его уцелевшие дети. А за ними — сииртя. Только не все. Пришёл к людям Мяндаш, сын оленя и женщины, принёс слово Небесной Оленихи: «Теперь на оленей, на лосей охотьтесь». Печорцы до сих пор так живут. А сииртя дошли до Ледяного моря, там шаманы упросили Хозяйку Моря, она позволила морских зверей бить. А подземные сииртя земляных быков пасут. Как пермяки коров, как сарматы коней. И деревянные великаны подземных сииртя слушают.

Негромкий голос шамана звучал вдохновенно, казалось, он сам видел то, о чём говорил. Сколько же лет было этому неказистому человеку, ростом уступавшему даже Зорни-шаману?

— Словом, поднялись на нас все тролли и великаны, земные и подземные, — потёр затылок Сигвульф. — И нет на них Тора-Перуна.

— Перуна нет, зато есть Перя, — подмигнул Волх могучему пермяку. Два лесных князя успели подружиться. Особенно сблизила их страсть к охоте.

Перя погладил палицу.

— Бил я всякую нечисть и эту побью. Только вот... — замялся он. — Прямо на восток отсюда — гора Тельпосиз. Там жильё Войпеля, бога северного ветра. Сильный бог, злой, сердитый. Он вам враг. А я никогда с богами не бился.

— Ничего, научим, — ободряюще усмехнулся Ардагаст. — Не сильнее же он тут, чем у Злой горы?

Або покачал головой:

— Чем дальше на север, тем сильнее боги холода, боги тьмы, боги смерти. Боги и богини. Три Хромые Женщины здесь живут. Волосы седые, крылья лебединые, на троих — один глаз, один клык. В том глазе — зло, в том клыке — смерть. Старые, а могут и молодыми стать, в змеиной чешуе, с волосами-змеями. Тогда они ещё сильнее. Три женщины — одна богиня. Мать Подземного Льда, мать всего зла.

Хилиарх невольно вздрогнул. Лицо сидевшего в тени Харикла побледнело. В сознании эллинов зазвучали страшные, как предвечная тьма Тартара, имена: «Грайи! Горгоны!» Внезапно налетевший с востока порыв холодного ветра едва не погасил костёр. А тёмный лес молчал, и это было хуже, чем если бы со всех сторон горели глаза зверей и бесов и нёсся яростный рёв и вой. Все вдруг поняли, что их тут — горстка против полчищ нечисти, против всего нелюдского, что испокон веку гнездится в этих дебрях.

— А ведь мы сами этот гадючник разворошили. Если бы не мы, не вывел бы кузнец эту орду пекельную, — сказал какой-то молодой нур.

— Значит, наш долг — загнать орду туда, откуда она вылезла. И некому это сделать, кроме нас. Иначе мы родимся снова не воинами, а рабами. Даже если вернёмся с золотой стрелой, — сурово и твёрдо произнёс индиец.

Волх Велеславич усмехнулся, лихо разгладил седые вислые усы:

— Не шуми, глухой лес, не пугай, шаман! Видели мы уже Ягу-Смерть и в трёх лицах, и в одном. Только она от нас бежала, а не мы от неё. — Он встал, подбоченился. — Эх! Сидел я, Седой Волк, в своём лесу и не знал, что мир такой большой... и такой маленький. Только теперь я ещё и рос, и воин Солнца. Мне до всего есть дело! За любое доброе племя постою, как за своё.

— Боги! Для чего мы воевали там, на Кавказе? Ради самой войны! И ещё мнили себя святыми воительницами, чуть не богинями... — тихо проговорила Ардагунда.

— Мы с тобой умеем только воевать, так разве не стоит ради святой войны забраться на край света? — также тихо сказал ей Вишвамитра.

— Не первые мы тут идём. Этим путём Даждьбог гнал на север людей незнаемых до самого пекла, — сказал Вышата.

— Да, вы не первые, — кивнул Або. — Этот путь идёт дальше на север, до самого Белого острова. Там живут воины в железных малицах, железных шапках — как вы.

Вождь их — Светловатый Парень, так мы его зовём. Узколицый, как вы, росы. Ездит на рыжем, златорогом олене. А старейшина острова — Сэръятэт Белооленный. У него — тысяча быков-оленей с золотыми рогами. Приехал с юга Чернущий Идол на чёрном олене, угнал всех быков. Настала тогда ночь на всём севере, не восходило солнце над тундрой. Но послал Сэръятэт в погоню Светловатого Парня и Ваю-великана. Бились они с деревянными великанами, с сюдбя и подземными сииртя. Три Хромые Женщины опутали чарами Ваю, унесли в нижний мир. Но дошёл Светловатый Парень до Железного леса, там победил Чернущего Идола и привёл обратно златорогих быков, а Ваю вызволил из-под земли. И вернулось солнце на север, хоть прошло полгода. Говорят, тогда и стали они оба богами. Знаете их, мудрые шаманы с юга?