Формированию знания, в том числе при рассмотрении дела в суде, предшествует процесс отражения, включающий в себя восприятие, запоминание, воспроизведение. В свою очередь любые знания это совокупность сведений, познаний в какой-нибудь области [96] .

Как видим, доказывание и познание имеют общие цели, поскольку любое доказывание также начинается с процесса познания, так как первый этап работы с доказательствами это получение информации, то есть, познавательная деятельность субъекта. Однако необходимо отметить, что процессуальное доказывание включает в себя и такие элементы, которые нельзя считать актами познания, как, например, представление доказательств. Все сказанное убеждает в том, что доказывание включает в себя наряду с другими и гносеологический аспект, который составляет философскую сущность доказывания. Этот аспект присутствует и в профессиональной деятельности адвоката. Поэтому, участвуя в поиске истины, адвокат не вправе забывать, что главной его задачей остается оказание квалифицированной юридической помощи своему доверителю и он не вправе действовать во вред своему клиенту. Вместе с тем, эта односторонность деятельности адвоката, не должна мешать установлению объективности явления.

Поэтому, участвуя в доказывании в гражданском, арбитражном и административном судопроизводстве, адвокат должен ставить перед собой целую систему задач, решение которых в итоге позволяет добиться главного квалифицированно и в соответствии с законом оказать юридическую помощь нуждающемуся в ней лицу и тем самым помочь суду в поиске и установлении истины по делу.

Ученые-процессуалисты, анализируя доказывание как явление, выделяют в нем две органически взаимосвязанные стороны логическую и процессуальную [97] . В этой связи данная постановка вопроса требует рассмотрения судебного доказывания с одной стороны, как системы логических операций, с другой стороны, как совокупности процессуальных действий. Подобный подход к доказыванию должен присутствовать и в профессиональной деятельности адвоката.

Если обратиться к самому понятию «доказывание», то оно означает убеждение кого-либо в своей правоте с помощью определенных средств [98] . В логическом смысле доказывание есть единство трех операций:

а) формулировки тезиса, то есть, утверждения, истинность которого следует доказать;

б) сбора и систематизации аргументов, с помощью которых будет происходить убеждение и

в) демонстрации, как способа изложения своих и опровержения чужих доводов [99] .

Нам представляется, что в гражданской, арбитражной и административной процессуальной деятельности адвоката доказывание должно состоять в виде логической процедуры. Данную точку зрения можно обосновать положениями ст. 56 ГПК, ст. 65 АПК, ст. 62 КАС, в которых содержатся требования к сторонам (а следовательно, и их представителям) доказать, то есть, обосновать свои утверждения.

Подтверждением этому свидетельствует вся конструкция судебного разбирательства по цивилистическим делам, которое носит сугубо состязательный характер и представляет собой спор двух оппонентов.

Необходимо отметить, что особенностью логического аспекта доказывания в профессиональной деятельности адвоката, как субъекта обязанности доказывания, является четкое выделение в нем всех упомянутых компонентов логической структуры процесса доказывания. Поэтому, прежде всего, им должен быть: а) очно сформулирован предмет доказывания, который является логическим тезисом и б) служит составной частью его правовой позиции.

Кроме того, адвокатом должен не только собрать сведения о фактах, но и классифицировать их, избрать для них порядок представления и исследования и т. д. Далее, в процессе уже непосредственного рассмотрения дела в суде адвокат должен изложить свои соображения по поводу предмета спора, представляя при этом доказательства и участвуя в их исследовании и своей односторонней оценке.

На примере краткого описания участия адвоката в судебном доказывании видно, что последнее аналогично логическому доказыванию. Однако, в юридической литературе, на наш взгляд, вполне обоснованно проводится различие между указанными видами доказывания [100] . Формально-логическое доказывание вместе с тем, не учитывает специфики судебного разбирательства по гражданским делам и его нормативной регламентации. Так, положения ст. 61 ГПК, ст. 69, 70 АПК, ст. 64, 65 КАС об освобождении от доказывания [101] , несколько отступают от правил формальной логики. Это относится и к перечню средств доказывания, который перечислен в законе и является исчерпывающим, что лишает доказательственной силы информацию, полученную из других источников, вне зависимости от ее убедительности. В связи с этим, верным, на наш взгляд, представляется именно соотнесение, а не отождествление элементов логического и судебного доказывания. Постараемся это объяснить на примере.

Так, истец А. предъявил в суд иск к командиру воинской части об опровержении сведений, содержащихся в приказах, в которых ему объявлены строгий выговор и неполное служебное соответствие, так как это умаляет его честь и достоинство. Одновременно А. просил компенсировать ему моральный вред в размере 100000 рублей. Суд частично удовлетворил требования А., взыскав в его пользу только компенсацию морального вреда в размере 10000 руб., оставив без внимания требования об опровержении сведений, изложенных в приказе. Отказывая в удовлетворении кассационной жалобы об отмене незаконного решения, краевой суд в своем постановлении указал, что суд первой инстанции не должен был обсуждать вопрос о законности издания военным командованием приказов о привлечении А. к дисциплинарной ответственности, в том числе и с точки зрения соответствия действительности изложенных в них сведений. Отменяя предыдущие судебные постановления, Верховный Суд РФ отметил, что требование А. об опровержении содержащихся в приказах сведений, заявлено после того, как предыдущим решением военного суда эти приказы были признаны незаконными, так как не подтвердились обстоятельства, послужившие основанием к их изданию.

Кроме того, Верховный Суд РФ правильно, на наш взгляд, указал, что предыдущее судебное решение имеет преюдициальное значение при разрешении спора и суд был не вправе обсуждать вопрос о законности приказов, и исходя из заявленного истцом требования он должен был лишь решить порочат ли содержащиеся в приказах сведения его честь и достоинство и были ли они распространены ответчиком? Требования об опровержении сведений, умаляющих его честь и достоинство, и компенсации морального вреда взаимосвязаны и подлежали рассмотрению в полном объеме [102] .