– Возвращайся скорее, - всхлипнула Беннет и отошла.

Кэролайн встала на свое место и оглядела всех: расстроенную Бонни, у которой по щекам струились слезы, Кола, который весело подмигивал Кэролайн, Элайджу, который смотрел на нее с превеликой благодарностью, Эмму, которая ждала момента, когда можно будет начинать читать заклинание, и Клауса, который даже не смотрел в ее сторону. Ей стало жутко обидно, но она этого не показала.

Вдруг Томсон подошла к Кэролайн и сказала:

– Когда ты очнешься, первым делом ищи Клауса – он тебе поможет. Я перемещу тебя в этот день и в этот же месяц, но в другой год. У тебя будет месяц до твоего дня рождения. Как только тебе исполнится восемнадцать лет, ты исчезнешь, и Эстер выиграет. Не дай этому случиться, – она выдержала зловещуюю паузу, а потом, улыбнувшись, внезапно призналась: - Ты права.

– В смысле?

– Мое имя не Эмма Томсон, а Женевьев.

Кэролайн хотела было ответить теперь уже Женевьев, но та начала вместе с Бонни читать заклинание. Вокруг Форбс вспыхнуло пламя свеч, низкий и противный звук стал давить на уши. Огромный вихрь завращался вокруг девушки. Черты лица ее подруги и ведьмы начали постепенно стираться, и Кэролайн прищурилась, но не смогла ничего увидеть.

– Бонни! – крикнула Кэролайн, перед тем, как потерять сознание.

Произнеся последние магические слова, Бонни с Женевьев тут же обессиленно рухнули на пол. Из носа у них текла кровь. С трудом поднявшись, рыжеволосая посмотрела на то место, где стояла Кэролайн, и вдруг расхохоталась.

– У нас получилось!
– победно воскликнула ведьма. – Она в прошлом!

Комментарий к Глава 9. Ради Кэтрин

Дорогие читатели, а вот и прода.

Хочу сообщить, что с этого дня я буду переписывать первые четыре главы, поэтому, вы сами понимаете, прода опять задержится.

========== Глава 10. Чужая родная жизнь ==========

Голова болела слишком сильно, чтобы начать мыслить здраво, болела так, будто вся тяжесть двух миров, прошлого и настоящего, тяжелым грузом опустилось на ее сознание. Веки будто налились свинцом и норовили сомкнуться

В тот момент все казалось сном. Не страшным, скорее странным и ужасно нелепым.

Поворочавшись, Кэролайн поняла, что лежит на мягкой постели. Да, все произошедшее - это определенно сон, и она вот-вот проснется. Потягиваясь в сладкой дремоте, она не сразу услышала негромкий стук в дверь.

Девушка нахмурилась. Ее мама никогда не стучала в дверь.

– Проходи уже, - сонно пробурчала она, свято веря, что в комнату сейчас войдет мать, дабы сообщить что-либо важное и не очень.

– Настолько плохой сон? – спросил ее голос. Не мамин голос. Мужской.

Кэролайн даже не сразу поняла, кто вступил с ней в беседу.

– Представляешь, мне приснилось, что я оказалась… – но постепенно до нее дошло, что голос никак не мог принадлежать матери. Низкий и бархатный, этот голос похож на… Клауса. Того самого Клауса, который на нее обиделся, когда она призналась ему в своих чувствах, а точнее в их отсутствии.

С трудом разлепив веки, она приоткрыла рот в замешательстве. Мало того, что она была не в своей комнате, так перед ней еще стоял Клаус; на нем была драгоценная одежда из серебряной парчи, изящно сотканной золотыми нитями, ниспадавшая широкими и упругими складками. «Семнадцатый век. Я в семнадцатом веке!», - мысленно запаниковала Кэролайн.

Она захотела закричать, но крик застрял где-то в легких. Прикрыв лицо руками, она пыталась восстановить свое учащенное дыхание. Она переместилась во времени, а это значит, что ей нужно вести себя соответствующе, совершенно по-другому, а в особенности следить за речью, ведь она разительно отличается от современной, к которой Кэролайн привыкла.

– Господи, простите меня за такое невежество, - нелепые извинения сорвались с ее языка. Она очень старалась вжиться в роль леди. Посмотрев на Клауса, она увидела, как у него, очевидно от ее «сладостных речей», уголки губ дергаются, а сам он еле держится, чтобы не засмеяться.

Кэролайн почувствовала обиду, что старания ее прошли даром и не возымели должного эффекта.

– Что ж, смейтесь, милорд, я это заслужила, - неожиданно для себя с толикой разочарования буркнула Кэролайн.

Мужчина вмиг стал серьезным, но ему не удалось скрыть смеющихся глаз. Прокашлявшись, он заговорил:

– Кэролайн, я понимаю, что вчера мы хорошо повздорили, но это же не значит, что ты теперь можешь обращаться со мной так, будто я тебе чужой человек. Тем более, что это выглядит очень смешно, несмотря на твою серьезность.

Девушка растерянно хлопала ресницами. Его манера речи, выговор и акцент… так странны. А еще эта идеально прямая осанка и поведение.. Неужели именно таким был Клаус в далеком семнадцатом веке?

– Милорд, так зачем же вы здесь? – и все же не зря она прочитала несколько исторических романом. Так или иначе, она знала, как следует обращаться к лордам.

– Ты правда забыла? Мы же собирались сегодня прокатиться верхом, - напомнил Майклсон, подозрительно осматривая Кэролайн, которая осторожно присела на краешек кровати. – Я подумал, что ты захочешь. Это твое любимое занятие.