Молодой сторож вошел через главный вход, оказавшийся незапертым. Первым делом он заглянул в сторожевую каморку, но никого не нашёл там. Тогда он бросился к входу, что вел в подсобку. Открыв дверь и оказавшись на верхних ступенях лестницы, Толя заметил, что подсобка освещена сильнее, чем это бывало всегда. Парень спустился и увидел, что дверь входа с улицы распахнута, и утренний свет заполняет некоторое пространство комнаты. Но ни здесь, ни во внутреннем дворе по-прежнему никого не было. В растерянности Толя вернулся наверх, понимая, что старик рано или поздно вернется в сторожевую комнату. Но еще раньше он сам увидел старика через окно. Сменщик Кормышова был не один. Все его спутники направлялись к воротам института, и, хоть Толя видел их со спины, все равно смог узнать ребят. Юра Афанасьев нес на руках девушку, одетую в длинную ночную рубашку, и по тому, как вяло свисала ее рука, Кормышов почему-то с ужасом подумал о смерти. Рядом шла Света. Было видно, что она собиралась в спешке, и ее волосы, всегда убранные на затылке в пышный пучок, сейчас темной волной разметались по спине. На руках она несла ребенка, что был завернут в светлое покрывало. Когда Света повернулась в пол-оборота к окну, Толя заметил темные бордовые пятна на этом покрывале. Рядом с ними была еще одна девушка. Ее светлые волосы также были распущены, и парень не мог понять, кто же она. Сперва ему почудилось, что это Варя. Потом он решил, что это вторая подруга Светы. Правильного ответа Толя, конечно же, не мог знать.

Юра бережно придерживал голову Вари, которая все же не умерла, но была без сознания. Сторож открыл им ворота, и ко входу медленно подъехала та самая машина, на которую Толя сперва не обратил внимания. Оттуда вышел человек, - Кормышов узнал в нем мужа Вари. Он выглядел обескураженным и каким-то отстранённым. Он не помог Афанасьеву погрузить Варю в салон, а просто наблюдал за всем происходящим. Правда, мужчина сделал слабую попытку взять на руки ребенка, но Света сказала ему что-то, и он кивнул. Затем машина уехала и увезла прочь странную компанию.

Вскоре в сторожевую каморку вернулся сменщик Кормышова. Поначалу он словно не замечал Толю. Молча прислонившись к стене, он закрыл лицо руками и стоял так, пока Толя его не окликнул.

– Что случилось?
– спросил он.
– Она опять сюда пришла?

Грустным взглядом старик посмотрел на Толю и еще долго молчал.

– Вот оно как бывает, - пробормотал он.

– Да что тут было-то?!
– не понимал Толя.
– На вас лица нет!

Старик налил себе в стакан воды и залпом выпил.

– Да что было, - сказал он.
– Все то же, что и в прошлый раз...

Больше старик ничего не сказал и ушел нетвердой походкой домой. Толя знал, что этой ночью произошло нечто по-настоящему страшное. Садясь на вахту, он каждую смену сосредоточенно вглядывался в толпу заходящих в институт студентов, но, как не старался, не видел среди них Юру и Свету. Примерно через неделю ребята сами подошли к Толе, якобы просто поболтать, и никто не заикался о произошедшем той ночью. Кормышов решил спросить обо всем сам. Сказал, что видел их утром, но это ни к чему не привело. Света промолчала, а Юра посоветовал забыть обо всем, что он видел.

– Варя переводится в Московский мед, - сообщил Афанасьев.
– С ней теперь все будет хорошо, и эти случаи больше не должны нигде фигурировать.

Лицо Светы было грустным. Она кивком подтвердила слова Юры, но все трое знали, что дела плохи. Кормышов молча вернулся к вахте, а двое друзей, постояв еще немного рядом, ушли на лекции.

***

Вечерняя мгла уже захлестнула город, и проем окна в сторожевой каморке Анатолия Степановича зиял густым фиолетовым мраком. Он закончил свой рассказ, но я еще какое-то время не могла произнести ни слова. События, описываемые сторожем, всплывали в моем воображении так явно, будто я сама стала их свидетельницей. Было страшно. Все, что рассказал Кормышов, походило на жуткий сценарий к фильму, с одной поправкой, что все это было в самом деле. Моя бабушка и Юрий Анатольевич предстали передо мной совсем в ином свете. Для меня они были взрослыми людьми, а тут я словно посидела с ними за одной партой.

– А что случилось с Варей дальше?
– спросила я, с трудом покидая этот воссозданный Кормышовым мир грез и теней.

– Полагаю, ее жизнь наладилась после переезда, - предположил сторож.

– Но что же все-таки произошло?
– не унималась я.
– Где она пропадала? Почему ее тянуло в подсобку? И как...

– Кристина, - грустно засмеялся Анатолий Степанович.
– Кого ты спрашиваешь? Я рассказал все, что знал. Я видел Варю спустя какое-то время в институте. Она выглядела вполне нормальной. В тот день, по словам твоей бабки, она пришла забрать свои документы. Якобы ее муж нашел работу в столице, и она переводилась в какой-то другой институт. Названия я тебе не скажу, потому что ничего в этом не понимаю. Я хотел поздороваться, но она прошла мимо меня, будто никогда не знала. Я не стал настаивать. С того дня я больше не видел Варю. Но Света периодически передавала от нее новости.

– Бабушка, - прошептала я, качая головой. Неужели только она знает все ответы в этой истории?

– Если она не лгала, то Варя прекрасно себе жила и училась в Москве, воспитывала сына Арсения, - проговорил Кормышов.
– Да и зачем ей обманывать какого-то сторожа?.. Ну, как тебе все это?

Я призналась, что история меня поразила. Правда, было кое-что еще. Мое сердце подсказывало, что это только часть истории. Самая безобидная часть.

Глава 7

Осенний сумрак, теплый и свежий, постепенно сгущался вокруг нашего небольшого городка. Я нырнула в салон автобуса и постаралась забыть на какое-то время рассказ Кормышова. К счастью, это оказалось несложным. Я знала, что до встречи с Максимом осталось совсем немного, и это вызывало во мне беспричинную и немного тревожную радость.

Дома я оставила вещи и быстро поужинала. Родителям сказала, что убегаю по чрезвычайно важным делам, и мама с папой, заговорчески переглянувшись, не стали меня допрашивать. Похоже, я выглядела взволнованной и воодушевлённой, что меньше всего мне требовалось сейчас. Я ни в коем случае не хотела показаться Максиму безрассудной девчонкой, которой обещание встречи вскружило голову.