«И небольшое объявление от администрации Башни Тенпони: эти крышки считаются результатами рейдерской деятельности, поэтому даже не думайте приносить их сюда. Мы никогда не сможем стать лучше, если будем убивать каждого, кто пытается поступать правильно. Продавать пони другим пони и доводить пони до смерти на каторгах — это просто-напросто неправильно, неважно, что вы об этом думаете. Так что учтите это.»

Снова заиграла музыка.

«А теперь у нас Свити Бель с песней „Бесценный“.»

Впервые за всё время моё отношение к этому ДиДжею стало чуть-чуть теплее. То, что из меня делали героя, приносило пользу и раздражало одновременно, но слышать, что кто-то в открытую выступает против охоты за моей головой, было очень приятно. Конечно, лучше бы он сообщил, что это Деус назначил награду, но, с другой стороны, это было бы лишним комплиментом тому ублюдку. Это также объясняло, почему так много охотников прочёсывали каждый дюйм между Мегамартом и Мэйнхэттеном: если ДиДжей Pon3 был на моей стороне, то они, вероятно, думали, что сейчас я там.

Вдруг послышались выстрелы.

Стреляли не мы и не в нас. Я немного успокоилась и достала дробовик. Выстрелы доносились с юга, и мы быстро направились туда. Л.У.М. показывал множество жёлтых отметок. Глори аккуратно парила между холмами, когда мы обнаружили штурмующих. Дюжина пони стреляли наугад в бункер, защитники которого вели ответный огонь через бронированные амбразуры.

— А ну вылезайте оттуда! — кричал горчично-коричневый пони в боевом седле с двумя прикреплёнными штурмовыми винтовками, когда мы подошли к ним сзади. — Мы с вас за них шкуру сдерём, сожри вас брамин!

— Не лучший аргумент, чтобы заставить их выйти, — сказал П-21, посмотрев на меня. — Может, просто обойдём их, и пусть палят себе дальше?

Пожалуй, это была разумная идея. Жаль только я была глупой пони. Я подошла сзади к пони со штурмовыми винтовками и левитировала свою дубинку.

— Эй, что тут такое? — громко спросила я.

— Зажали группку воров-Крестоносцев наверху. Съели трех наших браминов, — сказал пони с боевыми винтовками, почесав свой рябой бок копытом. Меня не волновала степень его чистоты, но должна заметить мне понравились его блестящие солнцезащитные очки. Очень клёво.

— Двенадцать взрослых палят по Крестоносцам? — спросила я недоверчиво.

— Агась… Ну прост, эт уже третий брамин, которого они слопали, — он проскакал мимо меня к двери бункера.

— И ты уверен, что это были эти дети, а не, например… радигатор или что-то ещё? — спросила я. Сомнение промелькнуло в его взгляде, и жеребец нахмурился ещё сильнее.

— Ну… Я думаю. Наверное, — пробормотал он и взглянул на меня. Он опустил свои очки и уставился на мою броню. Затем, его глаза расширились и цветы жадности расцвели в них.

— Лучше не надо, — предупредила я, ткнув его кончиком дубинки в подбородок и пристально глядя ему в глаза. — Ты не доживёшь до того момента, когда сможешь получить свою долю.

— Ясно. Понял. Думаю, не стоит тут больше мокнуть под дождем. Пошли, парни! — произнес он с болезненной ухмылкой. Пони ещё несколько раз пальнули, но быстро сбились в кучу, переговариваясь между собой и всё чаще поглядывая в мою сторону.

— У меня есть явственное предчувствие, что скоро, нам с ними придётся сражаться, — кисло сказал П–21, когда толпа направилась дальше на юг. — Как по мне, эта группа просто гогочущая засада.

— Если они выстрелят первыми, узнают, насколько хреновой была эта идея, — сказала я, приблизившись к двери бункера. — Можете выходить, Крестоносцы. Они ушли.

Ружейный выстрел по моей броне показал мне, что они не очень-то и убеждены в этом. Долбануло сильно, но пластины выдержали. Метки оставались желтыми, поэтому мне ничего не пришло на ум, кроме то, что это был предупредительный выстрел. Я протянула мою магию и сильно дернула ручку. Винтовка, парящая в воздухе, показалась сквозь щель.

— Эй! Полегче! — донёсся недовольный голос изнутри.

Прозвучало ещё несколько фраз, а затем жеребята и кобылки один за другим начали появляться в поле зрения. На всех были одинаковые накидки с одинаковой нашивкой. Глаза фисташковой единорожки расширились при виде меня.

— Ухты — ж… Да это же Охранница! — Во мне появилось немного гордости, но затем, кобылка повернулась к остальным трём. — Если мы её вынесем, то у нас будут тысячи и тысячи крышек!

Эта гордость скрючилась, умерла и сгнила в удушливом облаке разочарования.