– Да куда понятней товарищ комдив, предлагаю, где-то к часам двенадцати, самому вылететь на рекогносцировку.

– Да, еще, назначаешься главным, так как все-таки ты бомбардировщик, а Никифоров истребитель, и специфика службы у него немного другая. И на разведку лети сам, у тя ж привычка работать по наземным целям, у Никифорова привычка работать по воздушным целям, все иди.

Кравцов, обрадованный предстоящим делом, ускакал как молодой газел (да не газель, она же женского полу, а именно газел-самец, а в случае Кравцова он даже газелллл)

За разговорами пришло время обеда, сам начтыл (честь-то какая) принесла поднос с яствами, ну и мы вдвоем прилично так покушали. Потом сидели и пили чай, проводя время в приятных интимных разговорах. А я все думал:

С кем же я поговорить-то забыл а? Кого же я сегодня не повидал?

Епрст... Я ж сегодня Онищука не видал, и сам этот украинский гарный парубок, чего-то зайти не додумался.

– Маш, а где Петруха?

– Так они же на разведке!

– И кто их туда послал?

– Ну они ж у тебя разрешения спросили, со своим чеченёнком (она смотрела фильм "12"?) с утра тут были, не помнишь?

– Неа, не помню, и что, куда они отправились?

– Осмотреть окрестности, собрать информацию от агентуры, наведаться к Ильиных, но самое главное к Тухватулину.

– К кому?

– Ты, что не помнишь этого татарина-лейтенанта? Ну, Ильиных случайно нашел склад мобзапаса, а там и этот лейтенант с отделением охранников, ну и много всего там на складе, патроны там, гранаты, провиант ГСМ и т.д. При отступлении про склад вояки забыли, а и этот сидел тихо мирно, ждал команды от начальство, а оно тю-тю. И сидеть бы Тухватулину до морковкиного заговения, или взятия Берлина, как Ильиных вспомнил о складе, и человечка направил.

– И?

– Короче предлагаем после нашего ухода отсюда, Тухватулину с его бойцами перебраться сюда, и тут оставить около роты бойцов. Отдохнув три четыре дня, приучат фрицев к покою, и снова начнут нашу пляску смерти, пляску немецкой смерти.

– Ну, тогда ладно, а кто это мы, которые предлагают это? И куда это мы собрались уходить?

– Ну пока ты раненый и без памяти был, я и предложила... Как куда? В Польшу.

– А не много ли вы на себя берете, товариСЧ наполеонша? И кто это тебя в Польшу возьмет, что это тебе круиз по Адриатике? Вообще нюх потеряла овца?

– Прости милый, но ты был без памяти...

– А чеж, тогда не подняла по тревоге всех и не рванула на осаду Берлина а? Ты ж такая вумная, и вообще, ты у нас начтыл или кто? А ну вперед, заниматься своими крысиными делами. Мне кажется любимая, ты на себя много берешь.

Теперь я хочу поговорить на другую тему, объясни мне, каким макаром ты забеременела, и главное узнала об этом, за две недели а? А то я логики не всасываю, физиология, что ли поменялась и у тебя милая после переноса, каждую неделю "критические дни"? И ты во время переноса с собой "случайно", захватила пачку тестов на беременность?

– Ну, ты дурак милый, я ж тебя этим поддержать хотела, мы ж с тобой планировали ребеночка, до переноса, я и подумала, что эта весть тебе поможет быстрей выздороветь! Правда забыла про твой дурацкий критический образ мышления.

Блин, и как такую женщину, не обнять, не прижать к себе, она же ангел мой, ангел земной.

– Прости милая, прости психа, прости дурака, прости долбо... прости короче меня.

Маша гладит меня и смотрит на меня всепрощающе, она видит во мне не грозного комдива, а просто больного, но любимого, глупого, но своего...и она права!

Раздается воспитанный стук в дверь, землянки, мы с Машей хором кричим:

– Войдите.

И в землянку входит Семенов, за ним радист, с телеграммой.

– Привет болезный, ну как там твоя героическая нога?
– спрашивает Романыч.

– Не дождетесь, - отшучиваюсь я, Маша жестом приглашает сесть Семенова, а радист перебирает ногами, не терпится ему, значит.

– Ну Генка, в чем дело?
– спрашиваю я у Зворыкина (радиста нашего).

– Тут товарищ командир телеграмма с центра.

– Читай Зворыкин, тут все свои, - и тот читает.

"Одобряем разгром станции D. предлагаем разработать план аналогичного нападения на станцию W. Всем бойцам привет от генерал-майора Старыгина!"

Блин, и эти прочитали мои мысли, однако тут сильно развито ясновидение что ли, или Мессинг им подсказывает а? А Кравцов наверно уже обратно возвращается на юнкерсе своем, время-то два часа дня уже.

– Геннадий, передай в центр, что мы уже занимаемся этим делом. Ну и передай данные о нападении на станцию D. А конкретные потери врага, тебе должен сказать Полуэктов, он занимался корректированием огня, и ему с высоты, да в бинокль виднее было.