Наступает кульминация, и немцы дорвались до шрапфугасов тесной кучей, взрывники натягивают натяжные взрыватели, и срабатывают все шрапфугасы, восмерка танков так и остается на месте (дымя и "крася утренний пейзаж"), ходовая часть и борта в хлам (38-6=32, 7-2+5 отпад). Теперь им нужен как минимум ремонт, а кто ж им даст ремонтировать в бою, фигвам, как там говорил товарищ Эренбург. Тут взрывается по танкам противника наша артиллерия и танки, а чего бы, не пострелять, тем более немцы подставились боками. Саперы приводят в действие пехотные шрапфугасы расположенные по старой привычке Смирницкого на высоте трех метров, и куски металлических отходов, летя сверху вниз, рвут пехоту в манную крупу.

Загораются еще танки противника; один, три, уже пять (32-5=27), и нацики не выдержав поворачивают вспять. Правда при этом они не слабо стреляют по нашей засаде, и даже попадают в зарытые до бровей пушки и танки, но они-то на открытой местности, и двигаясь задним ходом рвут дранг нах нахер. Жестоко пресекают инсинуации вражьей пехоты пулеметы и флаки, пушки и танки бьют только по танкам, и снова загораются или останавливаются отступающие танки врага (27-4=23).

Пошла команда Нечипоренке, и он, на своих шушпанцерах сейчас должен ударить в тыл отступающего врага, немцы, пятясь выкатываются в мертвую зону, и наши вынуждены прекратить обстрел. Зато есть бог на небе, и один танк противника ломается, скорей всего экипаж в состоянии аффекта сделал что-то не так. Потому дойчепанцерщютцы выскакивают из танка, и бегом присоединяются к бегущей пехоте, пулеметы наши уже не достают и потому, экипаж немецкого танка, успешно бежит (пусть живут пока, жЫр нагуляют).

Ну и когда фашисты уже расслабились, мол вышли из боя, во фланг им выходят танки Нечипоренки, с двумя немецкими же ПТО, на буксире, и с ходу, отцепив пушки, в двенадцать стволов бьют по боковой броне отступающего врага. Сразу загорается еще один артштурм (5-1=4), за ним два тридцать пятых, и еще через минуту один Т-IV(23-3=20, больше 50% панцеров слиты), фашисты разворачиваются, и идут в лобовую атаку на группу Нечипоренки. Нечипоренко не дурак (да и приказ надлежащий имеется), и продолжая обстрел противника, БТ-шки задним ходом (бросив пушчонки) уходят назад в лес, по той дороге, по которой пришли.

Фашисты обозленные преследуют группу Нечипоренки, но они-то не знали, что сумрачный свердловский гений Семенова, придумал заминировать и это направление, плюс и шрапфугасов наставили с два десятка: шесть танковых на уровне земли, и пятнадцать противопехотных на трехметровой высоте. И немцы втыкаются в это дерьмо по полной, сперва противотанковую мину находит прущий впереди Т-III, затем сбоку от него нарывается на такой же сюрприз привезенный Семеновым из немецкого же склада Т-IV (20-2=18). Видимо со второй миной были синхронизированы шрапфугасы, потому что начинается канонада, и бездушные взрывные устройства шпигуют ходовые части танков всяким металлоломом, а тела пехотинцев таким же металлоломом, но помельче, да сверху вниз.

Еще три танка остается там, и немцы теперь окончательно поворачивают и дергают несолоно (неперчено, негорчичено, некетчупено и немайонезено) дранг нах хаус. Поле боя ЗА НАМИ!!!

Ну и значит ПОБЕДА тоже!

С недавних пор введено новшество (Калиткиным), после каждого боя каждый комвзвод должен доложить о потерях своему комроты, тот своему комбату, ну и тот своему комполка, кроме того каждый комвзвод должен обеспечить транспортировку раненных в медсанчасть, где им окажут вторую медпомощь специалисты. Первую медпомощь должны оказать соседи раненого. Наш чеховец, с потрясающе небрутальной фамилией Калиткин, организовал курсы первой медпомощи, и каждый боец умеет ее оказывать.

Скоро у нас был полный отчет, всего мы потеряли сто двенадцать бойцов убитыми и шестьдесят раненными (тут и бомбежка, и артподготовка и сам бой). Кроме того потери в технике шесть орудий (два противотанковых, что Нечипоренко оставил при отходе в лес, подберем, так что 4), два ротных миномета и один батальонный, плюс одного небельверфера козлы арийские тоже разбили. Вдобавок ко всему мы потеряли все Т-26 (два сломались, у одного трансмиссия у другого двигатель стуканул), два БТ (один тюнингованный, второй без тюнинга ), так же одну тридцать четверку, и одного великана КВ. Хоть КВ и прятался в лесу, немчики уложили рядом с ним бомбу (случайно) вот его и перевернуло, плюс деформировался корпус и с креплений сорвало двигатель.

Потери сразу скажу колоссальные, но и немцам мы нанесли потряссальный урон, из сорока трех танков у врага осталось восемнадцать, из восьми самоходок у врага осталось только четыре, плюс потери в живой силе больше трех батальонов. А это того стоило, если еще добавить три сбитых в начале боя самолета, то мы по всем параметрам наклали немчуре, по первое число.

Бойцы пошли вперед собирать трофеи, танкисты во главе с Абдиевым и Прибыловым, осматривать оставленные противником танки (вдруг вместо убыли в танках добавим?).

У бойцов строжайший приказ, раненных немцев оставшихся на поле, не добивать, наоборот они (наши бойцы) обязаны немцев перевязать. Их же индпакетами, наши тратить нельзя, тем более у каждого фашиста в ранце пакеты и не по одному, вот пусть их перевяжут и грузовик выдадим, пусть легкораненые тащат своих нах хаус. Тут не то, что бы у нас свербит гуманизм и человеколюбие в одном месте, но пусть у каждого из тех, кого щас не добьем, совесть, да и проснется.

Глядишь и потом, нашим раненным так же помогут, короче немцев перевязали, на грузовик погрузили, те, кто не поместились, поедут вторым рейсом. Фашистам приказано на обратном пути машину заправить и вернуть, оставшихся соратников, пусть сами на своих машинах вывозят. У нас командование не зарабатывает медаль имени Флоренс Найнтингейл, и на Шнобелевскую премию мы не рассчитываем. Представляю хари немецкого командования, когда узнают, что мы их раненных отпустили, еще машину дали покататься, ну и пусть знают суки, что коммунизм, это не национал-социализм.