– Да говорю же вам, мы не собираемся входить!
– орал тем временем на всю округу Рамус.
– Нам нужно пройти, только и всего!..

В конце концов, здравый смысл стражников не устоял против такой глотки, и их пропустили, поскольку налицо имелся приказ брать плату за вход. Приказа брать плату за проход не имелось.

В городе царило столпотворение, вызванное необыкновенным притоком приезжих, поскольку только-только окончился очередной турнир, и его зрители и участники не успели разъехаться по домам даже частично. А кроме того, его планировка оставляла желать лучшего. Кривые улочки были застроены кое-как; расстояние между дверьми первых этажей соседних домов едва-едва позволяло разминуться двум телегам, в то время как окна вторых этажей располагались так близко друг к другу, что ставни невозможно было открыть, поскольку они упирались в противоположные. Владимиру они живо напомнили какой-нибудь туннель или очень длинную арку.

Высказав удивление узостью улиц, он тут же получил необходимое пояснение от сэра Ланселота, что все сделано по правилам - их ширина в точности выверена по рыцарскому копью.

– По длине или толщине?
– буркнул Владимир, у которого от обволакивающего, густого запаха нечистоты кружилась голова.

– Разумеется, длине, - пояснил сэр Ланселот, удивляясь подобному невежеству.

Рамус же внезапно остановился и приник взглядом к едва различимому на фоне стены пергаменту. Было совершенно непонятно, как он может что-то разобрать в царившей, несмотря на солнечную погоду, темноте. Постояв, он пробурчал: "Ничего интересного. В связи с проведением рыцарского турнира усилены меры безопасности. Владельцам домов и трактиров предписывается сообщать о пожаре за три часа до его начала", после чего двинулся дальше.

Было совершенно непонятно, как он ориентируется и куда всех ведет.

Они свернули, - как показалось Владимиру, - в первый попавшийся, - переулок, неожиданно оказавшийся пустым. Поодаль от них, под окном второго этажа, сделанным сбоку, стоял прилично одетый горожанин, что-то выкрикивавший и размахивавший руками. Судя по жестикуляции, произносимые им слова были очень суровы. В стороне стоял второй горожанин, слушал говорившего и согласно кивал. Наши путешественники замедлили шаг, что сделали чрезвычайно вовремя. Поскольку окно неожиданно открылось, и в нем показалась бадья, с помоями через край. Мгновение, и все они оказались внизу, на выражавшемся горожанине. Окно снова закрылось.

Совершенно неожиданно, облитый горожанин развернулся и пошел прочь. Второй, оставшийся невредимым, догнал его и пристроился рядом. Когда они проходили мимо, Владимир услышал:

– Нет, ну теперь ты убедился, какой это хам и подлец! Я удивлен, неужели ты оставишь эту его выходку без должного отмщения?

– С какой стати? Ты попросил меня высказать ему все, что ты о нем думаешь, поскольку у меня это лучше получится. Я всего лишь исполнил твою просьбу. С какой стати я буду вмешиваться в ваши дрязги? Ты лучше подумай, как тебе поступить дальше. Ведь в моем лице он окатил помоями тебя.

– Можешь не сомневаться, уж я-то это дело просто так не оставлю!..

Наши путешетвенники двинулись дальше, при этом Владимир не знал, как ему лучше поступить: то ли смотреть под ноги, чтобы не наступить в хлюпающие под ногами лужи того, что могло оказаться на голове, если не смотреть вверх.

Переулок окончился оживленной улицей. Рамус, по всей видимости, руководствовался природным чутьем, поскольку сразу же свернул направо. Владимир следовал за ним, постоянно ощупывая карманы и ожесточенно озираясь.

– Пришли, - заявил Рамус, резко останавливаясь.

Прямо перед ними, из стен, навстречу друг другу, торчали два металлических штыря, на которых имелись вывески. Точнее, предприимчивые владельцы заказали одну вывеску на двоих, потом поделив ее могучим ударом чего-то острого пополам. Одна половина изображала полукруг, внутри которого имелся силуэт всадника на половинке лошади. Этот всадник должен был изображать рыцаря, о чем свидетельствовала надпись над дверью: "Для рыцарей". Вторая половина вывески содержала заднюю часть лошади и пешего человека, скорее похожего на ежа. По всей видимости, он что-то нес на своей спине, и это что-то являлось оружием, поскольку надпись над дверью гласила: "...и их оруженосцев".

Рамус толкнул эту дверь и исчез внутри. Сэр Ланселот скрылся за дверью напротив. Владимир, немного помешкав, последовал за Рамусом.

И оказался в таверне, битком набитой теми, кто на самом деле являлся оруженосцем или примазался к ним. Они сидели и стояли повсюду, размахивая деревянными кружками, орали, пели и говорили одновременно. Рамус уже втиснулся за большой стол посередине, у него в руке также откуда-то появилась кружка, и орал, не уступая остальным. В горячем полусумраке, Владимир инстинктивно принял в сторону и оказался возле маленького столика, всеми игнорируемого, поскольку каждый старался пролезть ближе к центральному столу. Здесь же приютился какой-то важный господин, совершенно очевидно - не оруженосец. Перед ним стояла полная кружка, но он не обращал на нее внимания, разглядывая безобразничавших оруженосцев. Искоса глянув на Владимира, он вернулся к своему занятию.

Владимир прислушался. Все разговоры, насколько он мог судить, сводились к обсуждению закончившегося турнира.

– ...но стоило сэру Бламбину опустить копье на полдюйма ниже, и он был выбит из седла...

– ...говорю тебе, это был не сэр Бламбин, а какой-то другой недотепа, недостойный носить золотые шпоры...

– ...и тогда я сказал своему хозяину, сэру Гуфи: "Достопочтенный сэр, ваш соперник использует особый прием, и единственное средство против него - уклониться в сторону на полувольте, сдвинуть щит вправо, и разить не острием копья, а вэмплейтом".
– "Так вот почему я не смог его победить!" - воскликнул тогда мой хозяин, прижимая меня к сердцу. Ха! Почему он не смог его победить - это дураку ясно, но скажи мне, я-то почему до сих пор не рыцарь?..