– Хорошо-то как, - восхищенно пробормотал сэр Ланселот.
– Словно в родных краях...

Дорога словно бы сошла с ума. Она прямиком упиралась в одно болото, огибала его и выпрямлялась только затем, чтобы упереться в другое. Интересно было также и то, что болота эти имели правильную круглую форму, что наводило на мысль об их искусственном происхождении. А количество комаров и прочей мошкары - на то, кем же является хозяин замка, в который они следуют. Владимир никак не мог отогнать от себя вовсе не казавшееся таким уж нелепым предположение, что они сбились с пути и каким-то неведомым для себя образом забрели в Трансильванию.

Искомый замок показался из тумана, подобно зайцу, выскочившему из кустов. Не было, не было, а потом вдруг наши путешественники услышали топот собственных ног по дереву и обнаружили себя на подъемном мосту, требовавшем немедленного ремонта. Доски его основательно сгнили, виднелись дыры и проломы, так что легко и непринужденно можно было свалиться в ров. Ворота оказались в таком же состоянии, что и мост. Сэр Ланселот, поначалу оборвав ржавую цепочку звонка, стукнул в окошечко так, что оно вывалилось вовнутрь, рука его провалилась по плечо, и он крепко приложился носом. С той стороны двери раздалось старческое кряхтение и знакомый монолог:

– Ну, конечно... Дергать мы все умеем. Висит цепочка - чего не дернуть! Или в окошко садануть, да так, чтоб со всей силы. Починить там, или заменить - нет! Этого не допросишься... И глупости всякие на стенах рисовать мы умеем. На это мы мастера...

Ворота заскрипели и слегка, нехотя приоткрылись, опасно накренившись сверху.

– Чего уж там, заходите, коли пришли...

Владимиру было интересно наблюдать за сэром Ланселотом. Его рука оставалась по ту сторону двери; видя чрезвычайную ветхость последней, он не решился выдернуть ее обратно и отступил назад, одновременно с движением двери, поскольку приотворилась та створка, в которую он частично проник.

Проникший через щель Рамус аккуратно помог рыцарю высвободиться, после чего тот также скользнул внутрь. Владимир вошел последним.

Они оказались в царстве ископаемой дряхлости. Стены и двор были украшены пятнами мха и небольшими, кое-где, зарослями крапивы. Деревянные балки и лестницы отсвечивали белесой плесенью, а металлические решетки покрыты ржавчиной. Из колодца доносилось отчетливое кваканье.

Сторож при воротах, отчаянно скрипя латами, - кстати сказать, из забрала у него торчала седая борода, - подвел их к дверям собственно замка и дважды торжественно стукнул висящим справа молотком о железную тарелку, издав глухой, неприятный звук. Он собирался ударить трижды, но "звонок" не выдержал и оторвался.

Дверь, тем не менее, приоткрылась, пропуская гостей. За ней оказался старичок, с факелом в руке, им обоим в сумме, как подумалось Владмиру, было лет двести. За старичком виднелась винтовая лестница.

Сделав приглашающий жест, он начал подниматься, освещая дорогу факелом. Сэр Ланселот двинулся за ним, потом - Рамус. Владимир шел последним. И не прогадал. Они успели подняться едва на пару десятков ступенек, когда старичок произнес:

– Здесь несколько ступенек выщерблены, так что будьте осторожны, не упадите.

– Уже, - ответил сэр Ланселот, запнувшись и скатываясь вниз. Рамус посторонился, уступая дорогу. Владимир - тоже.

Они подождали, пока вернется рыцарь; затем - когда вернется во второй раз.

– Держитесь за поручень, - предложил старичок сэру Ланселоту, поэтому в третий раз тот скатился вместе с вырванным из стены поручнем.

В конце концов, им удалось-таки подняться на площадку с аркой, ведшей в оружейную залу. Здесь располагался длинный стол, стулья с высокими спинками, свисали традиционные тележные колеса со свечами. На стенах были развешены охотничьи трофеи, потемневшие от времени портреты и оружие. То же самое лежало кучами вдоль стен. Как только они проследовали через арку, им навстречу двинулся третий старичок, с гордо поднятой головой, ступавший величаво, даже величественно. Одет он был неожиданно хорошо, хотя изображение герба на груди рассмотреть было невозможно. Не доходя несколько шагов до наших путешественников, старичок остановился и подбоченился.

– Кого я имею честь лицезреть в своем замке?
– внятно осведомился он.

Владимир дал бы ему лет триста.

– Вы имеете честь лицезреть в своем замке доблестного рыцаря, потомственного сэра Ланселота Болотного, некогда Озерного...
– в тот спрашивавшему ответил сэр Ланселот, после чего занялся перечислением подвигов и полученных за это почетных прозвищ, данных его предкам. Когда он закончил, у Владимира ощутимо устали ноги.

– В свою очередь, позволю себе задать вопрос, кто является хозяином этого великолепного замка, оказавшегося настолько любезным, чтобы дать возможность насладиться прекрасным зрелищем и воздать должное гостеприимству? Кому я недостоин держать стремя, покуда он садится в седло, дабы присовокупить еще малую толику к океану окружаюшей его славы и почета, ибо даже самый великий подвиг не затмит того, что уже было совершено?

Судя по тому, что сэр Ланселот выпалил это на одном дыхании, вряд ли стоило подозревать в произнесенном экспромт.

Старичок махнул рукой.

– Увы, сэр Ланселот, время, проведенное мною на этом свете, значительно потрепало мою память. Не могу ответить вам любезностью на любезность и назвать своих предков, не могу даже вспомнить то имя, которым наградили меня при рождении мои родители... Все, что я помню относительно своего рода - золотые шпоры моему дальнему предку вручал то ли Карл Великий, то ли Александр, но, в любом случае, он если и уступает в знатности вашему, то не намного. Зовите меня попросту, сэр рыцарь, и прошу пожаловать за стол, дабы насладиться приятной беседой и ужином. Ваши товарищи, конечно же, тоже славные рыцари?..