Очень скоро Бонд изучил порядок работы в консульстве. Шингуши он видел лишь дважды — оба раза в девять вечера, когда тот внезапно появился в офисе, поговорил с кем-то сидящим там за столом, а потом ушёл. Бонд понял, что убить его будет нелегко. Никаких ошибок быть не должно: только один выстрел, один шанс. Другой проблемой было то, что окна стоявшего напротив здания были двойными и достаточно прочными, что могло изменить направление полёта пули. Это также необходимо было брать в расчёт.

В среду из Лондона прибыла ещё одна телеграмма — уже менее вежливая. В четверг Шингуши не изволил явиться в офис, а к вечеру следующего дня Бонд стал испытывать раздражение. Чтобы японцы их не заметили, они сидели с выключенным светом, оставив окна офиса открытыми. Когда наступила темнота, в окнах небоскрёбов стали зажигаться огни, и вскоре Нью-Йорк замерцал как фосфоресцирующий муравейник. К девяти вечера движение по Третьей авеню стало уже менее интенсивным. Внезапно Бонд почувствовал толчок в бок.

— Вон он, наш маленький ублюдок, — сказал Долан. — Приехал.

Шингуши вошёл в офис покачивающейся походкой. Едва он повернулся к шкафу с документами, как Бонд сказал:

— Пли!

Два выстрела раздались практически одновременно: первый — Долана, и второй — Бонда. Первая пуля разбила двойное окно в офисе японца, а вторая повергла последнего на пол.

Дальше всё прошло гладко — Бонд и Долан уже репетировали это несколько раз — быстрая упаковка винтовок, запирание офисной двери и спуск по лестнице к выходу из здания — к оставленному ранее Бондом автомобилю. Бонд повёл автомобиль в парк, где и остановился. Вытащил приготовленные для Долана деньги и заплатил ему.

— Отличный выстрел, мистер Бонд, — сказал тот. — Было приятно работать с вами.

Открыв дверцу машины, он отрыгнул и скрылся в парке.

Возвращаясь в отель, Бонд не испытывал никакого желания праздновать. Вместо этого он отправил телеграмму в Лондон, поужинал, чуть-чуть выпил и снял себе проститутку за сто долларов. Её звали Розмарин, и она была одета в розовое платье.

Убийство Шингуши дало Бонду репутацию, которую он не хотел. Он был бойцом — но не убийцей. Там, где был выбор, он предпочитал конфронтацию. В большинстве случаев это было возможно, и 1942 год оказался для него насыщенным на события. Сначала он приложил руку к подрыву нефтеперерабатывающего завода в Бресте* в феврале. //город-порт на западной оконечности Франции// Два месяца спустя он вновь побывал во Франции — на этот раз в Виши, где, изображая из себя коммивояжёра, способствовал освобождению из тюрьмы трёх агентов союзнических сил. Через несколько недель он уплыл в Александрию*//город-порт на севере Египта//, чтобы разобраться с итальянскими одноместными подводными лодками, доставляющими неприятности союзническим кораблям в тамошнем порту. Здесь ему пригодились навыки, приобретённые в Ошаве: он обучал водолазов и совместно с ними проводил ночные подводные вылазки для борьбы с неприятелем. Много раз им приходилось вести рукопашные схватки, потери были немалыми, но в конце концов итальянские субмарины были уничтожены.

Бонд возгордился своими успехами, в конце 1942 года получил звание капитан-лейтенанта и вернулся в Лондон. Он очень боялся повторения случая с Шингуши, и в начале 1943 года именно это и случилось. И опять к этому приложил руку Флеминг.

В течение нескольких последних месяцев британская военно-морская разведка была обеспокоена проблемами с хождением судов по Балтийскому морю. Россия была теперь союзником, и конвои кораблей в Мурманск нарушались действиями немцев, стремящихся прорваться к Ленинграду и закрыть северные порты. Четыре британских агента, информировавших штаб о намерениях немцев, были пойманы за последние два месяца, и положение стало критическим. Флеминг рассказал обо всём этом Бонду, но тон, которым он это сделал, заставил того встревожиться.

— Это будет для тебя сродни небольшому путешествию, — сказал Флеминг. — В Швецию. По сравнению с Египтом, там, конечно, холоднее, но местные девушки, я слышал, горячие.

— И куда именно в Швецию? — спросил Бонд.

— В Стокгольм, конечно. Прекрасный город. Твоя цель — человек по фамилии Свенсон. Теоретически он — один из наших. Проходил обучение в Хартфоршире — там же, где и ты; возможно, вы даже встречались. Крупный норвежский парень, бывший моряк. Но в наших бедах в Балтии виноват именно он.

— Двойной агент, я правильно понял?

— Правильно. Обычная история — красивая жизнь, девушки. С началом его деятельности в Стокгольме и начались наши проблемы. Он был единственным, кто мог предать наших двух лучших агентов в Швеции. Конечно, его необходимо устранить — раз и навсегда.

— И как и в прошлой раз, никого лучше меня для этой работы не нашлось? — спросил Бонд. — Тем более что я знал этого Свенсона.

— В самом деле? В таком случае тебе и карты в руки.

Несколько последующих дней Бонд и Флеминг провели вместе, изучая данные биографии Свенсона. Флеминг показал Бонду и мини-фильм, на котором были запечатлены отдельные моменты обучения норвежца в школе диверсантов в Хартфоршире. На всех кадрах Свенсон выглядел добродушным и располагал к себе.

— Доверительная улыбка, — сказал Бонд.

— Это и было проблемой, — мрачно отозвался Флеминг.

Наконец Бонд узнал всё, что необходимо было узнать для убийства этого человека. Жалости к предателю у него не было.

Стокгольм Бонду не понравился, хотя, возможно, дело было просто в его настроении. Ухоженная бледность города угнетала его. Это был город холодных глаз и безболезненных дантистов. Бонд прибыл в него морем — на британском военном корабле. Официально он играл роль дипломатического курьера британского посольства. В своей миссии он не сомневался. Она была необходимостью, а не приключением. Вместо обычного возбуждения от нового задания он чувствовал тяжкий груз. Палач-гастролёр, не иначе. Видеться со своей жертвой ему не хотелось. Чем быстрее он расправится с ней, тем лучше.

Найти Свенсона было нетрудно. Тот жил в старом городе на частной квартире — там же располагался и его офис. Бонд устроился в кафе напротив и стал наблюдать. Утром в дом вошло два человека — оба шведы, оба в тяжёлых пальто. Свенсона среди них не было. Ближе к обеду оттуда вышла, девушка — худая и светловолосая. Пересекла улицу, вошла в кафе, подошла к прилавку и заказала еду на вынос. Потом бросила на Бонда подозрительный взгляд, взяла с прилавка связанный для неё пакет с кушаньем и вернулась в дом.