Черта горизонта: Стихи и переводы. Воспоминания о Марии Петровых
вернуться

Самойлов Давид Самойлович
Шрифт:

Моему ребенку

Обнимаю ль тебя, иль, склонясь пред тобою, Отмываю от грязи ребячьи ножонки, — Вдруг в душе зазвучит голос песни незвонкой — И пойду я за ним, как идут за судьбою. А когда унесет меня песня далеко, Обжигая тревогою самозабвенной, — Ст'oит крикнуть тебе — и вернусь я мгновенно, Мне в надзвездных краях без тебя одиноко. То становишься ты всех сокровищ чудесней, То забуду тебя, слыша песни начало… Ах, не песня ль с тобою меня разлучала И не ты ли, сынок, разлучал меня с песней?

Аветику Исаакяну

в день его восьмидесятилетия

Как солнце медлит, из-за гор вздымаясь, Так из дому, рассвет встречая летний, Выходит он, на палку опираясь Всей тяжестью восьмидесятилетней. Нет, сверстник он с Ваагном [4] огнекудрым. С Месропом [5] алфавит наш благородный Он создавал и словно вышел утром Из врат Звартноца [6] в праздник всенародный. В его душе — напев старинных песен. И на устах — сказанье о Давиде. И словно мир прошел в скитаньях весь он, — В пыли подошвы… И, былое видя, Его глаза таят пожарищ пламя, Прощальный чей-то взгляд и сумрак серый, Но изнутри озарены лучами Неугасимой мудрости и веры. Вокруг — цветенье, смех и дети, дети, И слитый с ними встречею желанной, Не торопясь, идет он в даль столетий По улицам родного Еревана…

4

Ваагн — мифический бог.

5

Месроп Маштоц — создатель армянской письменности (412 г.).

6

Звартноц — храм, памятник VII века.

На дальних дорогах

Плывут, уплывают на юг облака, А поезд на север спешит, и вокруг Поля колосятся и даль широка… Плывут облака, уплывают на юг. Тоска по Армении сжала мне грудь. Когда бы на миг очутиться мне там И облаком белым неслышно прильнуть К неласковым, диким, скалистым горам!.. Нет для тебя ни преград, ни помех, Чтобы творить чудеса надо мною, Сделать меня красивее всех, Радостней всех под этой луною. Можешь весь мир движеньем одним Или одним ласкающим взглядом Мне подарить и поднять над ним, Чтоб оказалась я с солнцем рядом! Дай же мне юность изведать вновь, Дай же мне силы мои измерить. Дай мне поверить в твою любовь, Дай мне поверить, дай мне поверить!..

«Любви загадку — древнюю, бездонную…»

Любви загадку — древнюю, бездонную — понять я не могу. Богаче иль бедней душа влюбленная — понять я не могу. Люблю тебя, но хмурое, бродячее, скупое сердце — ты. Я победительница или побежденная — понять я не могу.

«Да, я сказала: „Уходи“…»

Да, я сказала: «Уходи», — Но почему ты не остался? Сказала я: «Прощай, не жди», — Но как же ты со мной расстался? Моим словам наперекор глаза мне застилали слезы, Зачем доверился словам? Зачем глазам не доверялся?

В минуту тоски

Приди, приди, приди, Хотя бы для прощанья, Хотя бы без желанья — Приди, приди, приди! Хоть с холодом в груди, Рассеянный, далекий, Насмешливый, жестокий, — Приди, приди, приди! Пусть горе впереди, — Что плакать об утрате! Хоть из чужих объятий — Приди, приди, приди!..

«Ты моей любовью был, тайный свет былого ты…»

Ты моей любовью был, тайный свет былого ты. Если кто-то сердцу мил — это снова, снова ты. Пусть расстались мы, и я знать не знаю о тебе, Пусть другой меня пленил — это снова, снова ты. Пусть любуюсь не тобой, призываю не тебя, Кто бы сердце ни томил — это снова, снова ты. Мне другого полюбить оказалось нелегко, Ах, тебя он не затмил — это снова, снова ты. Напоил ты жизнь мою, как сухую землю дождь. Если сад мой полон сил — это снова, снова ты…

«Была добра любовь моя…»

Была добра любовь моя, Великодушна, терпелива. Тебя благословляла я И в жесточайший миг разрыва. Моя тоска была светла, В мученьях ревности беззлобна, И все, что зависти подобно, Испепелила я дотла, Чтобы душе не жить без света. А нынче мелким ручейком Сама себе кажусь, когда я, Холодный взгляд поймав тайком, Лишь холодею, не страдая. Сама страдание прерву, Когда предчувствую разлуку, И первой протяну я руку, Но не прощаю, не зову, И думаю — любовь ли это?..

«Не заставь меня плакать, — я плакала много, любимый…»

Не заставь меня плакать, — я плакала много, любимый, И не думай напрасно, что я холодна и надменна. Мне изранили сердце, и в шрамах оно постепенно Отвердело, но больно ему от ожога, любимый. Безоглядно я шла, доверяясь открыто и прямо, Но как часто встречала я с горечью неодолимой Камень вместо сердец, я же верила в сердце упрямо… Нелегко мне досталась прямая дорога, любимый. Мне бы тихо уснуть, как ребенок склонясь головою На колени твои, — отдохнуть от тоски нестерпимой. Тайный свет сбереги, озаряющий сердце живое, — Вечереет мой день, уже ночь у порога, любимый.