Шрифт:
– Понимаю. Когда ты приедешь?
– Завтра же… Нам есть о чем поговорить и что вспомнить. Верно?
Когда они вышли, Карел засмеялся.
– Ну и хитрец! Он всегда был таким?
– Он всегда делал бизнес, - без улыбки ответил Ласкар.
– Это его стезя. Удачливый малый. Ведь он уже сейчас миллионер. Знаешь, что он предложил? Уговорить тебя объединить лаборатории - не больше и не меньше.
– Вот как!
– Карел и Полина переглянулись.
– Да, так. Его деньги, ваши труды.
– Но он ничего не знает о наших трудах!
– воскликнул Карел.
Видимо, чувствует. У него обоняние бизнесмена.
– Что ты ему ответил?
– Отказал.
– Спасибо. Это правильно. Мы ничего не покажем ему, верно, Полина?
– Ужасно настойчивый человек, - сказала она.- Напорист, но весь на виду. Что у них общего с милой мадам Гривс? Они ведь очень разные люди! Правда, Карел?
Ласкар вдруг замкнулся. Напоминание о Памеле расстроило его. Где она там? И правда, что у них общего?
– Мы пойдем, - сказал Карел.
Хлопнула дверь. Быстро вошла Памела. Ласкар облегченно вздохнул.
– Вам пора отдыхать, Ласкар, - заметила она.- Вид ваш мне не нравится. Румянец, глаза блестят. Волнуетесь? Надо лечь.
В ее словах была необычайная для врача нежность
Когда Ласкар лег в постель, в дверь постучали.
– Вы?
– сказал он, приподымаясь.
– Лежите, пожалуйста, я на минуту.
– Памела протянула лекарство.
– Возьмите.
Он покорно выпил. Памела не уходила.
– Что вам сказал шеф?
– спросил он.
– Ничего нового. Обычные расспросы. Он беспокоится о вашем здоровье так же, как п я.
– Спасибо.
– Ласкар поколебался мгновение, спросил: - А кто беспокоится о вашем здоровье, Памела?
Она посмотрела ему в глаза.
– Сама. Только сама. Почему вы спросили?
– Слушайте, Памела, - он оперся на локоть.
– Позвольте мне узнать: что у вас общего с Гансом?
– Отвечу: ничего. Ни-че-го! Но я ему обязана. Когда-то он избавил меня от беды. С тех пор я работаю у Хеллера. И он не может на меня жаловаться.
– Вы одиноки?
– Да, - тихо сказала она.
– Как и я…
– Спокойной ночи, Ласкар.
– Она повернулась и вышла.
Ласкар Долли пролежал с открытыми глазами почти до утра. Не мог уснуть.
…Резкий звонок поднял Карела в пять утра. Сильно застучало сердце. Полина открыла глаза.
– Тебя?
– тревожно спросила она.
– Ты спи, я сейчас…
Говорили из лаборатории. Голос был взволнованный, хотя сотрудница и пыталась сдержаться.
– Повторите, пожалуйста, - попросил Карел, облизывая сразу пересохшие губы.
– Номер семь, девять, одиннадцать, тринадцать в состоянии агонии. Признаки паралича дыхания. Еще у четырех положение лучше, но я боюсь, что и они..
– Машину выслали за мной?
– Только что.
– Где Данц?
– Он ушел четыре часа назад.
– Пошлите за ним. Пока я приеду, подготовьте кислород.
Когда Карел вернулся в спальню, Полина уже одевалась.
Он ничего не объяснил, она все поняла по его лицу. Ну что ж, в их работе бывает всякое. Тревоге и даже беде не запретишь появляться в лаборатории. Нехоженые дороги - самые трудные дороги, это давно известно.
В машине, мчавшейся по пустынным улицам сонного города, она сказала, пытаясь отвлечь мужа от трудных дум:
– Наверное, до чуда еще далеко, правда? Придется потрудиться.
– Пожалуй, что так. Боюсь, увидим катастрофу… - Он говорил спокойно, но она знала, чего ему стоило это спокойствие.
Данц опоздал на полминуты. Карел и Полипа входили в лабораторию, а он только выскакивал из машины. Он догнал их, озабоченно кивнул и исчез в своем кабинете. А через минуту, уже в халате, стоял возле клеток вивария и ждал указаний.
Седьмой лежал вытянувшись: погиб. Остальные, старые, едва живые кролики, подвергшиеся жестокому опыту, агонизировали. Ну, нет! Маленький коллектив лаборатории явился бороться со смертью, они не могли стоять сложа руки. Все пошло в ход, вплоть до аппаратов искусственного дыхания. Доктор Данц никогда еще не был так безупречно точен, так скор в движениях, так понятлив, как в этот раз… А Полина… Она словно читала мысли Карела. В первые же минуты удалось вытащить из объятий смерти одно животное, потом другое, третье. Девятый был уже вне опасности, он хлопал красными веками и почему-то отчаянно чихал.